— Понятно, — спокойно отозвался следователь. — А вы случайно не рассмотрели марку машины?

— «Опель» это был, — уверенно произнес мосластый, показав в кривой улыбке щербатый рот. — У моего свояка точно такая же! Он все ее хвалит, а я так думаю, лучше нашего «уазика» ничего не сыщешь! Везде пройдет!

— А цвета какого?

— Сказать сразу трудновато, все-таки это ночью было. Но кажется, темно-зеленого.

— А может, вы рядом с машиной видели каких-то людей?

— Баба там была!

— Вы уверены? — переспросил Жилинский.

— Это точно! Машина без света стояла. А внутри кто-то шевелился. Думал, может, уединилась парочка, и такое бывает. А потом задняя дверца открылась, и из нее баба какая-то выскочила и в ту сторону пошла, — махнул он рукой в сторону банка.

— Точно это была женщина? — переспросил Жилинский.

— Разве я бабу от мужика отличить не могу? — едва не обидевшись, ответил мосластый. — Бедрами так закачала, что у меня дыхалку всю сперло.

— Это оттого, что куришь много, — строго заметил подполковник, — бабы тут ни при чем.

— Если бы я не курил, так был бы таким же толстым, как ты, Петрович, — смеясь, ответил мосластый.

Поймав недоуменный взгляд следователя, подполковник Северцев пояснил:

— Мы с ним десять лет за одной партой просидели.

— Друзья, значит, — протянул Жилинский, задумавшись о чем-то своем.

— Можно и так сказать.

— Значит, свидетелей больше не обнаружилось?

— Мы тут многих порасспрашивали. Но как будто бы никто ничего не видел.

— Ладно, все ясно, — кивнул Афанасий, — давайте посмотрим на месте.

Не дожидаясь ответа, Жилинский зашагал по тропе, ведущей прямиком к проему. Не иначе как пацаны протоптали, когда за яблоками лазали… Подошел к месту, где стояла машина: трава подле кустов была примята, и в грязной лужице отчетливо отпечатались протекторы шин. Вне всякого сомнения, следы от иномарки — слишком красивый узор. Хоть фотографируй да на стену потом вешай вместо картин!

Согнувшись, Жилинский ковырнул пальцем след — совсем свежий, вполне мог быть оставлен машиной, что дожидалась здесь преступников, ограбивших банк. Надо будет сказать экспертам, чтобы поработали на стоянке, может быть, что-нибудь и откопают интересное. Среди примятой травы следователь рассмотрел несколько пар следов от обуви, некоторые из которых просто пересекали площадку, уходя куда-то в неизвестность, в глубину двора, явно принадлежавшие посторонним людям. Его интересовали те, что топтались на одном месте, — этими людьми вполне могли быть преступники.

Увлекшись осмотром, Афанасий не заметил, как наступил в глубокую лужу, увязнув по самые щиколотки.

— Вы бы поосторожнее, товарищ полковник, — предупредил толстяк. — Дождь был, тут грязь повсюду.

— Я уже догадался, — буркнул Жилинский, — вляпался тут… По самые… Черт!

По крайней мере, тут было три пары ног. Успели натоптать. Один след, отпечатавшийся у самых протекторов машины, был особенно интересен — нажим приходился на носки (так получается, когда спускаешься со ступеньки или с водительского кресла). Потоптавшись на пятачке земли, две пары ног потянулись в сторону проема. «А это еще что такое? — присел он на корточки. — Похоже на шпильки». Так оно и есть — женский след! Значит, этот Василий не соврал. Нога у незнакомки предположительно тридцать седьмого размера.

Как же тебя звать-величать, красавица?

Подполковник не вмешивался, стоял в сторонке, выражая сочувствие исследованиям Жилинского тяжеловатым посапыванием.

— Товарищ следователь, — услышал Жилинский за спиной вкрадчивый негромкий голос.

Повернувшись, Афанасий увидел невысокого молодого мужчину лет тридцати, на узких бледных губах которого застыла смущенная улыбка.

— Вы что-то хотели сказать?

— Дело в том, что я живу в этом доме, — показал он на высотку, стоявшую за спиной.

— Я вас слушаю, — выпрямился Жилинский. — Вы что-то видели? — спросил он как можно мягче, желая расположить к себе собеседника. Даже улыбнулся, стараясь прибавить собеседнику храбрости.

— Мне кажется, я видел людей, ограбивших банк.

Столь откровенная удача случается не всякий день, ее важно не спугнуть. Птица-то капризная, возьмет и взмахнет на прощание крылом.

— Вот так, — произнес Афанасий спокойным голосом, почти без всяких интонаций. — И на каком этаже вы живете?

— На предпоследнем.

— Высоко… Расскажите, что вы видели.

— Дело в том, что у меня есть скверная привычка работать по ночам. А потом я веду большую переписку с друзьями в онлайне. Кто-то из них в Америке живет, кто-то на Дальнем Востоке. У нас глубокая ночь, а у них уже день, вот и изворачиваюсь, чтобы пообщаться. А тут как-то вышел на балкон, немного свежим воздухом подышать, ни о чем серьезном не думаю, просто стою курю, наслаждаюсь жизнью — и вдруг какой-то звон слышу. Не то чтобы стекло разбили, а как будто его зацепили, что ли. Возможно, если бы это было днем, так я бы на это даже внимания не обратил, слишком много различных звуков: машины гудят, крики со стороны улицы раздаются, телевизор работает, да мало ли еще чего может быть! А тут ночь, машина, никого нет. Вот поэтому я его и услышал, он очень отчетливо прозвучал. Я посмотрел в ту сторону, откуда звон раздавался, и увидел на балконе банка мужчину, собравшегося влезть в оконный проем. Он хорошо был виден. Не знаю почему, может, на фоне белого здания, а может, потому, что луна выглянула. Он постоял немного, как будто к стекольному звону прислушивался, а потом внутрь шагнул. Признаюсь откровенно, у меня сначала даже мыслишка такая промелькнула: а может, это какие-нибудь грабители? А потом подумал: какие тут могут быть грабители! Это ведь не Дикий Запад, не дилижанс какой-нибудь, который могут ограбить. Если бы чего произошло, так полиция наверняка бы уже подъехала. А тут они свободно так действовали, без суеты, как если бы работали в этом самом банке. Тогда я предположил, что это какие-нибудь рабочие, в дневное время не сумели стекло поменять, все-таки народ, суета, вот поэтому решили оставить на ночь. Я сигарету докурил и в комнату вернулся, а вот утром уже вспомнил про этого мужчину, когда узнал, что банк ограблен.

— Значит, вы видели, как он входил в проем, а как выходил из него, не заметили?

— Нет… — пожал плечами собеседник. — Мне по скайпу позвонили, я ушел и больше не возвращался. Почти до утра разговаривал.

— Что ж, вы нам очень помогли. В какой квартире, вы говорите, живете?

— В шестьдесят третьей.

— Вы не будете возражать, если мы к вам наведаемся как-нибудь?

— Чем смогу, тем и помогу.

Мужчина ушел.

— Давайте вернемся обратно, взглянем, что там происходит под этим балконом. Должны же остаться какие-то следы!