— Ее нашли… когда?

Констебль зашелестел блокнотом и послушно прочитал свою запись:

— Квартира была вскрыта мною в девять пятьдесят шесть.

Стало быть, прошло уже два с половиной часа.

— И одарил ли нас мудрый Каплан своим заключением насчет приблизительного времени смерти?

Ответил Каупер:

— Не более шести часов назад, а может быть, и три.

Ламберт подошел к обеденному столу и без особого интереса принялся ворошить бумаги. В очередной раз обведя взглядом комнату, он обратился к Уортон:

— Вы нашли ее сумочку?

Вместо ответа Беверли извлекла сумочку из-под кровати и, открыв ее, достала ключи. Перчатками она при этом не воспользовалась.

Ламберт, по-видимому, принял решение:

— Хорошо. Стало быть, сценарий получается такой. Миллисент Суит впускает кого-то в дом… Она должна была это сделать, потому что, как мы видим, никто в квартиру не вламывался. Это лицо захватывает ее, каким именно способом — нам еще предстоит выяснить, а затем перемещает в какое-то другое место. Там, если верить доктору Каплану, злоумышленник раздевает ее и либо поджигает, либо обливает какой-то кислотой…

— Или щелочью, — вставил констебль, горевший желанием продемонстрировать свои познания в области криминалистики.

— А потом, если верить одновременно и доктору, и собственным глазам, нейтрализует действие кислоты щелочью…

— Или, если это была щелочь, кислотой, — не удержался от замечания констебль, очевидно сохранивший в памяти кое-что из школьных уроков химии.

Ламберт мрачно уставился на него, на губах Уортон мелькнула тень улыбки.

— …и возвращает девушку в квартиру. Он переодевает жертву либо в одежду, в которой нашел ее, либо, что тоже вероятно, в какую-то другую и кладет ее здесь на пол. Уходя, он для полноты картины закрывает дверь изнутри на цепочку.

Завершив эту тираду, Ламберт вопросительно посмотрел на Каупера. Тот хихикнул.

— Знаю, знаю, — произнес он. — Я сразу подумал, что все это абсурд, поэтому, после того как доктор сказал, что полиция в этом разберется лучше, позвонил вам.

Ламберт снова взглянул на девушку:

— Это не кислота и не огонь.

Оторвав взгляд от тела погибшей, Ламберт поднял глаза на констебля, приглашая его еще раз продемонстрировать свои познания в химии, однако тот не проронил ни слова. Тогда инспектор продолжил:

— По правде говоря, такую смерть я вижу впервые. — Ламберт тяжело вздохнул и повернулся к Кауперу. — Самоубийство? Болезнь?

Каупер вновь хохотнул, а потом выпалил:

— Спонтанное самовозгорание человека?

Ламберт пропустил эту шутку мимо ушей.

— Кто будет производить вскрытие? — поинтересовался он.

Тема эта была весьма и весьма деликатной. Одно неверное слово — и Каупер мог подставить своего начальника на тысячу фунтов, поэтому он ответил туманно:

— Обстоятельства смерти, конечно, весьма необычные, но если вы согласны с тем, что это не убийство, то, по моему мнению, достаточно обычного вскрытия. Нет необходимости приглашать судмедэкспертов.

Каупер постарался, чтобы последняя фраза не прозвучала как вопрос. Последовала пауза, и недоброжелатель мог бы сказать, что она слишком долгая. Однако ответ Ламберта оправдал ожидания Каупера.

Кивнув представителю коронерской службы, инспектор вышел в переднюю, Уортон последовала за ним.

— А как насчет того, чтобы поговорить с соседями, сэр? — забеспокоился констебль.

— Не уверен, что будет разумно отрывать их от чтения, сынок.

Констеблю показалось, что при этих словах губы инспектора тронула легкая усмешка.

Затем Ламберт обратился к Кауперу:

— Когда они это сделают?

— Завтра, если вы не против.

Ламберт снисходительно кивнул:

— Может, я заеду, чтобы поприсутствовать на вскрытии.

— Ну конечно, конечно, — захохотал Каупер, на этот раз уже не беспокоясь из-за того, что никто не разделяет его веселья. — Спасибо, что заглянули.

Ламберт и Уортон сели в машину.

— Пока, Фрэнк.

— Пока.

Наконец полицейская машина глухо заурчала и тронулась с места. Фрэнк Каупер облегченно вздохнул: все прошло на удивление гладко.

Ламберт сидел рядом с водителем, закрыв глаза и опустив голову. Не обращаясь ни к кому конкретно, он спросил:

— Ну почему этот тип глуп как пробка?

Вместо ответа на этот риторический вопрос Уортон высказала вслух то, что думали и она, и Ламберт:

— Даже если ее смерть была естественной, я не хотела бы умереть вот так.

Ответив на все вопросы, заданные ей в участке, Сьюзан Уортин вернулась домой на полицейской машине. Она еще не успела оправиться от шока, к тому же сказывалась слабость после только что перенесенного гриппа. Женщина-полицейский, которая сопровождала Сьюзан, сидела рядом с ней на заднем сиденье и старалась отвлечь ее разговором, но зрелище мертвой Миллисент никак не выходило у Сьюзан из головы. Погруженная в мрачные мысли, она отвечала невпопад, и разговор не клеился.

— Мой муж тоже подхватил грипп. Это ужасно, правда? Он уже четыре дня не встает с постели и, похоже, проваляется еще столько же.

— Ммм…

— В этом году просто какая-то эпидемия, верно?

— Ммм… — Сьюзан постоянно хотелось закрыть глаза, но, стоило ей это сделать, она погружалась в пустоту, в которой вязким черным маслом расползался ужас от увиденного. Она сидела, опустив голову, и пыталась сосредоточиться на мысли о своем самочувствии.

— У нас в участке не хватает людей, и тем, кто еще на ногах, приходится работать сверхурочно.

На лице женщины, невзрачном и полностью лишенном косметики, выразилась озабоченность. То ли ее действительно волновали проблемы гриппа, то ли ее беспокоило состояние Сьюзан.

— Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросила она, и Сьюзан нашла в себе силы кивнуть.

— Это, наверное, стало для вас страшным потрясением, — продолжала та. — Увидеть такое…

Сьюзан почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Казалось, желудок раздался так, что вот-вот лопнет, в глазах защипало, гортань жгло, а в голове кто-то орудовал многопудовым молотом. Она постаралась заставить себя опустить веки и тем самым избавиться от преследовавшего ее видения — лежащей на полу Миллисент.

— У вас есть врач, к которому вы могли бы обратиться?

Сьюзан, скорее всего, не услышала вопроса, а потому ничего не ответила. Вместо этого она вдруг ни с того ни с сего произнесла: