– Ветер стих! – разразился проклятиями боцман. – Тысяча чертей! Теперь нам придется торчать рядом с этим плавучим гробом!

Он кивнул в сторону «Септимуса» и оскалил желтые зубы, прореженные в портовых драках. Покинув корабль мертвецов, боцман осмелел и сыпал привычной бранью.

Еще целые стуки «Харальд» дрейфовал рядом со страшным соседом. Ночью на борту никто не спал. Бьёрн лежал на своей койке и думал о женщине, которая осталась в каюте «Септимуса». Она как будто уснула, укутавшись в меховой плащ. Ее глаза были закрыты, и казалось, что темные ресницы вот-вот дрогнут…

С этими мыслями капитан задремал. Через час его разбудили крики на палубе. Вахтенный поднял переполох, утверждая, что в иллюминаторах «Септимуса» мелькает свет. Боцман до утра ворочался на койке, несмотря на изрядную порцию рома. Ему мерещился тоскливый собачий вой, который раздавался с палубы морского странника.

Утром он пугал китобоев баснями про покойников на заблудившемся паруснике. А вахтенный клялся, что видел, как по палубе «Септимуса» бродила фигура с фонарем.

К полудню подул ветер. Корабль с мертвой командой, поскрипывая реями, проплыл мимо «Харальда» и скрылся в тумане…

* * *

Москва. Наши дни

История Самсона Бушинского звучала почти весело. В сущности, ничего страшного в ней не было. Кроме эмоций, которые захлестывали бизнесмена. В какой-то момент он даже прослезился.

– Теперь вы понимаете, почему я пришел к вам? Сам я не в силах разобраться в том, что происходит. Мне нужен кто-то нейтральный! Человек со стороны, хладнокровный и рассудительный. Я запутался! В семье начались скандалы. Жена замечает перемены в моем отношении. А я не силах скрывать, что… что…

– Полюбили другую? – высказала Лариса то, что крутилось у него на языке.

– Думаете, это любовь? Разве можно любить женщину, которую ни разу не видел?

– Вы создали ее образ в своем воображении. Вы писатель. У вас это получается лучше, чем у кого бы то ни было. Вы создаете собственный мир, где ваши герои живут, любят и умирают.

– Писатель – громко сказано! Я сочиняю рассказы о человеческих страстях, хотя сам не испытывал ничего подобного. Мне казалось, я не способен переживать то, о чем пишу. Я лишен этого в жизни. Но год назад все изменилось! С тех пор, как Джейн прислала в мой журнал свою рукопись. Я допускаю, что это может быть вымысел, но…

– Она хотела, чтобы вы напечатали ее откровения? – уточнил Ренат.

– Да, да! Частями. Большие отрывки утомляют читательниц. Поэтому мы с редактором решили разбить текст на кусочки. Признаюсь, я был потрясен. Талант Джейн произвел на меня неизгладимое впечатление. Я увлекся этой женщиной…

– Литературной героиней? Или самой Джейн?

– Я их не разделяю. Хотя вы правы. Надо провести черту, границу между Джейн и женщиной, которую она описывает. Но я не в силах! Не в силах… Как вы собираетесь помочь мне? Проведете компьютерный анализ текста? Он у меня с собой…

Бушинский достал из борсетки флешку, поискал глазами, куда бы ее положить, и протянул Ренату.

– Возьмите. Понятия не имею, как вы намерены действовать. Кстати, сколько стоят ваши услуги?

Ренат назвал цифру. Лариса отвела глаза, а клиент покачал головой.

– Ого! Немало для начинающих специалистов. Судя по обстановке, вы еще толком не обустроились.

– Это не должно влиять на цену.

– Наш главный инструмент – здесь! – добавила Лариса и постучала пальцем по своему лбу.

– Да?..

Ее слова и особенно жест смутили коммерсанта. Однако он не высказал своих сомнений. Он был не в том состоянии, чтобы мыслить здраво.

– Какого результата вы ждете? – осведомился Ренат.

– Я хочу узнать Джейн поближе. Кто она, чем дышит, какой у нее характер?

– Разве все это не изложено в рукописи?

– Изложено… Но Джейн от этого не становится ближе и понятнее. Она прислала рукопись по Интернету, и общаемся мы исключительно по электронной почте. Я умолял ее выйти в скайп, но она ответила отказом. Я бы хотел понять, она пишет о себе или…

– Джейн – ее настоящее имя или псевдоним?

– Я могу только гадать, – развел руками Бушинский. – Она англичанка по отцу, а по матери – русская. Джейн Рейли. Сейчас она в Москве, работает над продолжением повести.

– Откуда вам известно, что она в Москве?

– С ее слов…

– Что вы думаете о ней?

– Она очень умна и красива…

– Разве вы ее видели?

– Не знаю. Джейн наотрез отказывается от личной встречи, но… однажды она позволила мне увидеть ее. Это было в театре. Понимаете, она замужем. Ее муж – торговый представитель британской фирмы.

– Он не одобрит флирта жены с российским бизнесменом.

– Между нами нет флирта! – вспыхнул Бушинский. – Клянусь вам! Джейн не такая. Она не дает мне повода для ухаживаний. Я и не заметил, как влюбился в нее. Это случилось внезапно. Сначала мной двигало любопытство, а потом…

– Вы увидели ее в театре и потеряли голову? Дама в красном шелковом платье поразила вас своей красотой и изяществом?

Коммерсант поднял удивленные глаза на Ларису и кивнул.

– Именно так все и было… Как вы догадались?

– Это секретная составляющая нашего метода.

– Джейн сказала, что будет сидеть в партере, и я узнаю ее по красному платью. Она запретила мне подходить к ней и, если я ослушаюсь, пригрозила полным разрывом…

Татьяна обставила свой маленький кабинет на собственные средства. Вернее, она взяла деньги у мужа. Удобный диван с мягкой обивкой служил ей ложем любви. С таким расчетом она его и покупала.

Она приподнялась на локте и с умилением смотрела на голый торс и красивое лицо любовника. Ямочка на его подбородке вызвала у нее прилив нежности.

– Я опаздываю на репетицию, – сказал он.

Движение его губ пробудило в Татьяне новую волну желания. Сегодня она не получила удовлетворения. Ее зрелая чувственность требовала долгих ласк, которые утомляли парня. Но он не смел в этом признаться.

– Останься еще на минутку, – прошептала она, любуясь выпуклыми мышцами на его груди.

– Сюда могут прийти!

– Я закрыла дверь изнутри. А ключ только у меня!

– Как же уборщица наводит здесь порядок?

– В моей двери – два замка. Один для меня, другой для всех остальных. Когда я ухожу, запираю на верхний, а когда хочу, чтобы никто не вошел, – на нижний.