Я не заметила, как задремала. В неудобной позе, озябшая от сырости стены, к которой прислонилась. Полноценным сном это нельзя назвать. Звуки проникали сквозь пелену забытья, фиксировались на подкорке сознания. Лязг двери, грубый мат, отрывистый приказ. Снова лязг. Звуки жадных глотков, пререкания девчонок. И снова тишина.

Проснулась оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо. Настойчиво, но не грубо. Спросонья я не поняла, где нахожусь, принялась искать одеяло. Руки не слушались. И когда я открыла глаза, реальность буквально ударила в лицо.

Бункер или подвал. Тусклый свет, спертый воздух, сырость. К горлу поступил ком, и я сглотнула, опасаясь, что сейчас отчаяние одержит верх, и я расплачусь или, что еще хуже, начну кидаться на стены и вопить во все горло. Скосила глаза на ладонь с ярко-красными ногтями, поморщившись от ударившего в нос амбре пота и сладких, приторных духов, и лишь после этого посмотрела на обладательницу этих характеристик.

Рыжая. Та самая, что в манере гопницы велела плачущей девушке заткнуться и не создавать проблемы. Меня сразу накрыло волной неприятия и отвращения - в моих глазах именно она была предательницей, трясущейся за свою шкуру. Такая продаст ни за грош.

- Чего тебе?

- На, поешь вот. Еле отбила у этих троглодиток. И вода.

Я посмотрела на пластиковую тарелку, сложенную лодочкой в ее связанных руках. Вопреки ожиданию, это был вовсе не черствый хлеб и не тюремная баланда. Гречка, дольки помидоров и огурцов. У ног внезапной благодетельницы валялось яблоко и пластиковая бутылка с водой. Голодом нас явно морить не собирались.

- Витамины, б**дь. Правильно, кому выгодно превращать нас в засохших скелетов с выпадающими зубами? Таких даже извращенец не купит.

Приборов не было. Я подгребла к себе бутылку с водой. Рыжая, отставив тарелку, проворно скрутила крышку, поморщившись от боли, когда верёвка натянулась. Я принялась пить жадными глотками - надо же, до того и не замечала, насколько сильна жажда. Да и голод давал о себе знать. Отставив бутылку с водой, попыталась зачерпнуть пальцами гречку. Поскольку они едва сгибались, попытка провалилась.

- Сложи ладони, - велела девица, вновь подхватив тарелку за края. - Держи под наклоном, будто пьешь. Иначе не выходит, я пробовала. Кстати, меня Лизкой зовут.

- Вика, - презрение к девице отступило под волной благодарности. Правда, насторожённость никуда не исчезла. Я запрокинула голову, позволяя гречке посыпаться в рот и на колени. Еще теплая, сдобренная сливочным маслом, каша показалась гастрономическим шедевром. Непонятно, сколько времени прошло с тех пор, как меня поволокли в машину и усыпили при помощи вонючей тряпки. С трудом сдержалась, чтобы не набить за обе щеки.

Девушки жались у стен, изредка поглядывая на нас. Никто не разговаривал и не пытался сбиться в группы. Первый этап надлома в действии.

- Где мы? - спросила я, когда вся каша была съедена. Вернее сказать, почти вся, потому что часть упала за пазуху и на платье. Лиза хмыкнула.

- Похоже, что в аду, детка.

Как она умудрялась шутить в таком положении? Для меня это осталось загадкой. Проглотив несколько долек помидора, я ощутила себя сытой. Посмотрела на Лизу пристально, пытаясь понять, что она из себя представляет. Подсадная утка? Провокатор? Претендент на паханшу в камере заточения? Или, может, бунтующий Монте-Кристо?

Блузка с пошловатым вырезом и обилием люрекса, джинсы со стразами. Вещи не самого лучшего качества, явно с китайского рынка. Синие тени и густой слой туши, осыпавшейся на скулы, на лице след размазанной розовой помады. Обычная простушка с претензией на высокий уровень в понимании большинства приезжих из деревень. Серые глаза смотрят бесхитростно и в то же время как-то колко, испытывающе.

- Да что тут понимать? Продадут нас. Как скот на рынке. Попались мы, Вика...

Мне уже стало понятно без слов, что это не захват заложников и не операция по выявлению преступников. Все девчонки были молоды и хороши собой, стройные, симпатичные, на любой вкус. Внутри похолодело. Я видела подобные сюжеты по телевизору. Видела достаточно, чтобы понять: с подобного вырываются лишь единицы, если повезет...

- Так как ты сюда? Тоже модельный бизнес? Обещали подиумы рядом с Наоми Кемпбелл и обложку журнала?

Я покачала головой. Увы, все было запутано. Работой за границей или в модельной сфере могли заманить только бесхребетных дурочек. Я к таким не относилась.

- Меня вообще не должно было здесь быть.

Лизка толкнула меня в плечо.

- А кто должен, б**дь?

Внезапно хрипло вскрикнула одна из девушек, погасив зародившийся конфликт на корню. Мы синхронно повернули голову в ее сторону, наблюдая, как она - совсем еще юная, похожая на школьницу, поднесла связанные руки к шее, стремясь остановить приступ удушья. Лицо покраснело, глаза закатились. Девчонка задыхалась. Причем никто не усомнился в том, что это не симуляция, все происходит на самом деле.

- Ин...а.. ор...- прохрипела она, падая на колени, не в состоянии удержать равновесие. Но никто ей не помог. Девушки лишь испуганно вжимались в стену и отводили глаза.

- Придурошная, что ли? - пробормотала Лизка.

Я поняла все буквально в первые минуты.

- Астма у нее. Ингалятор нужен. Черт, зови кого-нибудь, умрет же, задохнется!

Лиза посмотрела на меня, как на полоумную, и даже отодвинулась.

- Борзая? Сама зови!

Похоже, повторять участь блондинки с татуировками никто не хотел. Ни одна из девушек не подошла к задыхающейся товарке, каждая отводила взгляд, словно это могло сделать ее следующей жертвой. Если бы у нас остались сумочки, я бы попыталась найти ингалятор, но все личные вещи отобрали. Забыв напрочь про перепуганных куриц, которых так легко было превратить в трусих, я открыла рот и пронзительно закричала:

- На помощь! Девчонке плохо!

Мой вопль произвел эффект разорвавшейся бомбы. Девчата комично поднимали связанные руки, пытаясь зажать уши, отползая подальше от астматички. А я в тот момент не думала, что меня за нарушения спокойствия могут избить и пустить по кругу. Просто понимала: если на моих глазах умрет человек - только потому, что не хватило смелости его спасти, я не смогу с этим жить.

Ждать пришлось недолго. Топот ног, лязг засова, скрип несмазанных петель - в камеру ворвались трое в балаклавах. Девчонки с воплями шарахнулись к стенам - кто-то отбегая, кто-то ползком. Самый крепкий из церберов подошел к задыхающейся девчонке, замахнулся дубинкой - но его рука замерла. Вовремя рассмотрел побагровевшее лицо и закатившиеся глаза пленницы.

- К Склифе ее. Мигом, уроды! Это на спецзаказе.

Я смотрела, как двое вертухаев поднимают ее - не рывком, а бережно, словно опасаются сломать. Идти сама девочка не могла -  хрипела, не в состоянии справиться с приступом удушья. Тогда кто-то просто поднял ее на руки и поспешно вынес прочь. Подобная осторожность сбила меня с толку, особенно после насилия над блондинкой.