— Нет, Итен несомненно разгадает ее замысел. Он уже не одну такую повидал на своем веку.

— В том-то и дело, что их было слишком много! Да и век у него тогда был еще маловат, сейчас он гораздо больше. Я просто уверена, что теперь он начнет бегать по молоденьким девочкам. Сью его просто — как бы это выразиться?.. — распечатает.

— Ингрид, почему ты так уверена в своей правоте?

— Потому что у меня есть живой пример перед глазами. Мой дядюшка вновь на днях познакомил меня с очередной милой девушкой, которая скрашивает его одиночество. И, заметь, чем старше он становится, тем чаще меняются «помощницы». Меня это уже серьезно беспокоит.

— Тебя волнует, что одна из этих девушек выскочит за него замуж и наследство уплывет от тебя в ее нежные, но загребущие ручки? — весело поинтересовалась Дайан.

— И это тоже. Но у меня есть проверенный способ, с помощью которого я борюсь против их поползновений.

— Расскажи, — попросила Дайан.

— Будешь бороться с Сью?

— Нет, просто любопытно, какую гадость ты смогла придумать.

— Все просто, дорогая подруга, когда я вижу, что девочка начинает серьезно прибирать к рукам моего дядюшку, я тут же подкидываю ему новую девчонку, еще более симпатичную. Но с их попытками завладеть моим наследством я еще готова мириться, потому что могу бороться. Есть вещи гораздо более страшные.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что они изматывают моего любимого дядюшку. Если я сейчас его лишусь, то не успеет остыть его бренное тело, как меня вышибут из театра, не без содействия твоего обожаемого мистера Колфилда.

— Ингрид, я просто не перестаю поражаться тебе! Откуда столько цинизма!

— Эх, подруга, это я такая, это жизнь.

— Кстати, если бы ты не задирала Колфилда, он был бы не слишком против твоего присутствия в театре.

— Действительно, скорее всего он бы меня не замечал.

— Что мешает тебе иногда следить за тем, что ты говоришь?

— Совесть! Должен же кто-то говорить правду в глаза этому разжиревшему старикану!

В ответ Дайан только обреченно покачала головой.

— С тобой бесполезно о чем-то разговаривать. Скажи хотя бы, куда ты меня тащишь.

— Обедать! Нет ничего лучше взбитых сливок с фруктами от плохого настроения!

— А обед?

— Ну неудобно же есть один десерт, не пообедав предварительно.

— Перед кем неудобно, Ингрид?

— Перед своими лишними килограммами. Хватит разговоров! Пора покорять этот город!

— Ты ненормальная. — Дайан весело рассмеялась.

— За это ты меня и любишь, — совершенно серьезно ответила Ингрид. — Да! Ты еще не слышала последнюю новость о Хелен!

— Извини, но кто такая Хелен?

— Бывшая подружка нашего звукорежиссера. Так вот, она недавно… О, какие люди! — Ингрид так и не удалось закончить свой рассказ о неизвестной Дайан Хелен. — Эдам Хоули! Какими судьбами в нашем пристанище муз?

— Ингрид! Ты меня, как всегда, удивляешь! Ты не знаешь, кто написал «Илиаду», но при этом говоришь о музах! Привет, Дайан, очень рад тебя видеть.

— А меня? — задорно поинтересовалась Ингрид.

— Тебя я буду рад видеть, если ты расскажешь мне, что такое «музы» и от кого ты услышала такую фразу.

— Эдам, ну почему ты такой противный!

— Не я такой…

— …Это жизнь! — подхватила Ингрид и, когда все закончили смеяться, объявила: — Мы сейчас идем все вместе обедать!

— Прости, Ингрид, — ответил Эдам, — но я зашел по делу. Мне надо увидеть Итена.

— О! Так, значит, ты будешь продюсировать новую постановку несравненного Колфилда?

— А об этом уже знают все?

— Некоторые даже играют в пьесе! — хвастливо заметила Ингрид.

— Дайан, разреши тебя поздравить с ролью Офелии. — Эдам протянул руку, намереваясь пожать тонкую ручку Дайан.

— Эдам, ты не совсем верно понял Ингрид. Это она точно утверждена на одну из ролей.

— Да, — подхватила Ингрид, — а твой любимый Колфилд мечется между пышечкой Сью и нашей дорогой Дайан.

— Ну, во-первых, — поправил ее Эдам, — я люблю не Колфилда, а одну замечательную женщину, во-вторых, я думаю, после того как я с ним поговорю, он изменит свое решение.

— Прошу тебя, Эдам, не делай этого, — тихо сказала Дайан.

— Чего этого?

— Не заставляй Итена утверждать меня на роль Офелии. Если он под твоим давлением выберет меня, я перестану себя уважать.

— Эдам, не спорь с ней, — посоветовала Ингрид. — Она у нас женщина-скала. Если Дайан сказала, что будет так, значит, так и будет. А сейчас пойдемте наконец-то обедать!

— Но я собирался к Колфилду! — запротестовал Эдам, когда Ингрид силой потащила его к выходу.

— Забудь! — строго сказала она.

— Но почему? — удивился Эдам.

— Слушай, ты головой в последние дни негде не ударялся? Как Дайан может быть уверена, что ты не станешь говорить с его святейшеством о роли Офелии?

— Я дам честное слово!

— Это вы с Дайан такие дурачки, что можете верить честному слову! — фыркнула Ингрид. — Я тут единственная, кто сохраняет разум. И я вам говорю: пошли обедать!

Итен Колфилд первым зашел в свой кабинет. Он знал, что даму следовало бы пропустить вперед, но телефон очень настойчиво требовал его внимания. Когда же он взял трубку и повернулся к двери, чтобы знаком попросить Сюзанну присесть, он увидел, что девушка закрывает дверь на ключ.

В ответ на его немой вопрос Сюзанна начала медленно снимать с себя тонкое шелковое платьице, которое и так толком ничего не скрывало от любопытного взгляда. Легкой горкой бордового шелка оно упало к точеным ногам девушки.

Колфилд прижимал трубку к уху, но с трудом понимал, что ему говорит собеседник. Перед ним стояла та самая молодая и горячая девушка, о которой он столько ночей мечтал, ворочаясь на холодных простынях! Она была восхитительно прекрасна. Тяжелые загорелые груди стремились вырваться из небольших чашечек красного бюстгальтера. Тонкая талия просила, чтобы ее обняли сильные мужские руки. Жадный взгляд Колфилда скользил все ниже, и у него перехватило дыхание, когда он увидел золотистый островок, прикрытый красным кружевом трусиков.

Он что-то невнятно пробормотал своему собеседнику и бросил трубку на рычаг. Трубка подскочила от того, что удар был слишком силен. В гулкой тишине кабинета короткие гудки ударили по барабанным перепонкам Колфилда.

Все так же не говоря ни слова, Сюзанна плавным жестом расстегнула бюстгальтер. Ее полные спелые груди мягко заколебались, получив свободу от стягивавшего кружевного белья. В призывном жесте Сюзанна протянула белые руки к Колфилду. Он сделал первый робкий шаг к женщине, которая вот уже два месяца преследовала его в снах.