– Знаешь, куда с Пиявкой идешь? Паспорт отберут, отправят на трассу, беги, дуреха заезжая!

У Вари застучало в висках. Она почему-то сразу поняла корявую, как после тяжелой болезни, речь и, самое главное, смысл сказанного: нищенка сообщила ей про Павла!

«Пиявка?! Трасса?!» – Слова падали комьями грязи.

Варя с ужасом посмотрела на мужчину у сигаретного ларька: теперь это был другой человек! Приветливое, располагающее лицо стало жестоким, грязным.

Девушка схватила чемодан и, подламывая каблуки, помчалась по подземному переходу: назад, наверх, быстрее!

Кого-то толкнула, сшибла ящик с яблоками, попала ногой в лужу.

– Смотреть надо! – крикнул вслед базарный женский голос.

Варя мчалась, не разбирая дороги. Сбавила шаг только у входа на Ярославский вокзал. Влетела под спасительную крышу, с трудом нашла свободное кресло, скинула с плеч сумку и рюкзак: все, до приезда Оксаны – ни шагу с вокзала! Ночевать – в зале ожидания, а потом – упасть в ноги, чтоб пустила пожить, пока не заработает Варвара недостающие сорок тысяч.

Целый час Варя вздрагивала при виде мужчин в камуфляжке, все казалось: Павел вернется и… Что – и? Она не знала. Только когда по залу ожидания прошел милицейский патруль, успокоилась: вряд ли бандит станет тащить ее силой, вокруг столько свидетелей!

Вскоре девушка задремала в неловкой позе, уронив голову на грудь. Но быстро проснулась от чужого взгляда: перед ней стоял оборванец неопределенного возраста с грязными пакетами.

Бродяга ухмыльнулся и хвастливо прошамкал:

– Четвертый год в Москве бомжую.

Варя отвернулась, сделала вид, что глядит на голубую спортивную сумку на соседнем сиденье.

Нищий наклонился и неожиданно четко и внятно сказал:

– В Москве главное правило: не грузиться чужими проблемами, потому что у каждого полно своих.

После этих разумных слов бомж пошел прочь.

И вдруг – сумка на соседнем сиденье зашевелилась: рядом с Варей опускался и поднимался бугорок, словно изнутри кто-то толкался.

Только тогда Варя разглядела: это не баул, а переносная матерчатая колыбелька для грудного ребенка!

Она с любопытством заглянула под козырек: голубоглазый малыш обиженно изогнул подковкой крошечный ротик, надул пузырь из слюнки, наморщил носик и запищал.

Варя вопросительно поглядела на девушку по другую сторону колыбельки, но та передернула плечами, давая понять, что она тут ни при чем, и уткнулась в книгу.

Малыш покряхтел, пискнул.

– Девушка, извините, вы не знаете, чей это ребенок? – спросила Варя.

– Не представляю! Я пришла, он уже тут лежал.

– А давно вы здесь сидите?

– Почти два часа.

– И никто не подходил?

– Нет. Я думала, это сумка с вещами.

Ребенок заливался все громче, сучил ножками, бугром вздымал крышку колыбели.

– Может, родители в очереди в кассах стоят?

– Понятия не имею, – ответила соседка, посмотрела на часы, встала, подхватила чемодан и ушла.

Варя растерялась: наверное, малыш выронил соску, нужно поискать ее в кроватке, но вдруг родители рассердятся – по какому праву она трогает чужого ребенка?

Две усталые, неухоженные пассажирки, явно из глубинки, обменялись комментариями по поводу беспутных молодых мамаш, укоризненно поглядели на Варю, одна громко сказала:

– Чего малого голодом моришь? Титьку-то дай!

Варя округлила глаза и растерянно поглядела на малыша.

Делать нечего! Придется нянчиться, пока не явятся горе-родители!

Она расстегнула на колыбельке «молнию», откинула стеганую матерчатую крышку. Малыш радостно поднял ножки в розовых махровых ползунках и громко пукнул.

Варя засмеялась, и кроха в ответ раскрыл беззубый ротик в трогательной улыбке.

– Где наша сосочка? Где соса? – принялась сюсюкать Варя. Она не ожидала, что так умилится грудному малышу: ребенок в списке ближайших жизненных проблем стоял восемьдесят девятым пунктом. Если не сто первым! – Вот какой хороший мальчик! Ой, да здесь бутылочка с молочком! Давай кушать ням-ням!

Девушка вытащила из уголка за подушкой бутылочку и поднесла крохе: он смешно искривил губы, вцепился в соску и принялся звучно чмокать.

Варя улыбалась во весь рот: потерянная тысяча, мошенницы, Пиявка, – все исчезло, чувства захватило нежное личико, усердно сосущий ротик, крохотные пальчики с тонкими ноготками.

Через пару минут малыш закрыл глаза и мгновенно заснул, продолжая сжимать соску.

Варя осторожно высвободила бутылочку, пристроила в уголок в ногах малыша и задела маленький полиэтиленовый пакет из-под молока: в нем оказалась записка, написанная от руки крупным почерком.

«Джульетта Новгородцева, родилась 16 мая, под матрасиком лежат деньги на памперсы и питание».

С трудом соображая, что все это значит, девушка сунула руку под подстилку, нашарила еще один пакет: сквозь пленку просвечивало несколько сотенных.

Варя раскрыла рот и ошарашенно уставилась на спящую малышку: люди добрые, мать бросила девочку?! Бросила на вокзале?!

Варя обвела взглядом зал ожидания, словно под его сводами мог витать ответ: что делать?!

Стоп! Надо успокоиться и все обдумать!

Первой мыслью было – отнести найденыша в отделение милиции: так полагается! Но Варя эту идею, явно чужую, мелькнувшую в голове по недоразумению, решительно отмела, подумала: «С ума сошла?! Из милиции ребенка в детдом отправят, а какая судьба у приютских детей? Будет потом девочка голодная да холодная по улицам бродить!»

Девушка посмотрела на крошечный курносый носик, осторожно дотронулась до мизинца – не больше лепестка ромашки, – осторожно огляделась по сторонам, не смотрит ли кто подозрительно, и тихонько поставила колыбельку себе на колени: моя Джулька, никому не отдам!

Она расправила плечи, по-хозяйски поправила в колыбельке подушечку, пеленку, гордо поглядела на окружающих.

Никто не обращал внимания на молодую мамашу с младенцем: кого удивишь ребенком, этого добра в семьях простых людей всегда навалом.

Только дежурная, проходившая мимо, бросила на ходу:

– На втором этаже – комната матери и ребенка, предъявите паспорт и билет и можете переночевать.

Варя поблагодарила, задумалась: паспорт, билет – это документы. А если потребуют свидетельство о рождении ребенка?

Надо сочинить какую-то правдоподобную историю.

В театральном учили: не нужно, чтобы вся история была трагической, в любом монологе выберите два-три главных предложения, которые нужно донести до «зрителей». На них и делайте акцент, стройте ритмический рисунок.