litbaza книги онлайнСовременная прозаСедьмая жена - Игорь Ефимов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 134
Перейти на страницу:

Теща-3 легко вскочила с ковра, нагнулась близко-близко к лицу Антона, словно вглядывалась в глазок камеры, и, как бы убедившись, что узник внутри вернулся к полезному для него состоянию полной послушности, умчалась на кухню.

Антон встал и поплелся за ней. Открыл шкаф с лекарствами, начал шарить в нем, но она не дала, тут же подскочила, сама достала бутылочку с обезболивающим, высыпала таблетки на ладонь, заставила его открыть рот, хлопнула ладошкой по губам, подала запить.

Она снова говорила, распоряжалась, командовала самой себе – «Тарелки сюда, вилка налево, нож направо, а где же крышка от кастрюли? марш на место! теперь рюмки, нет, не те, ну-ка быстро, все по местам!»

Кочан салата поскрипывал под быстрым ножом. Хвосты омаров забились в предсмертной судороге, высовываясь из бурлящей пучины, краснея на глазах. Лимон распался на две золотые лодочки, которые закачались, задевая друг друга бортами. Извлеченная из бутылки пробка издала звук вороватого поцелуя.

В первый год жизни с женой-3 у Антона иногда возникало чувство, что он может подбить ее на что угодно, если только сумеет доказать, что матери ее это не понравилось бы. Даже в свои двадцать пять лет Сьюзен жила и как будто не жила, а все выдиралась – с криками и проклятиями – из гущи пеленок, намотанных на нее матерью за долгие годы детства и отрочества.

– Уедем отсюда! – умоляла она Антона. – В Дакоту, Юту, Небраску. Или на Западный берег. Ты изобретешь страховку от землетрясений и разбогатеешь в Калифорнии за полгода.

Но никуда бы она не поехала, потому что пеленки-тесемки держали крепко и она места себе не находила, если мать не звонила два дня подряд. Теща-3 потеряла недавно мужа, и гнев на эту несправедливость судьбы, покружив над крышами и бассейнами графства Бергамон, обрушился вдруг на Антона и его профессию.

– Значит, вы хотите откупаться деньгами, одними лишь деньгами, всегда и только деньгами? И есть у вас расценки на пустоту, которую нечем заполнить, на шок одиночества? Когда Стивен умирал у меня на руках, знаете, что я ему говорила? Я поносила его последними словами, кричала: «А обо мне ты подумал, негодяй? Меня-то кто будет держать, когда настанет моя очередь?» Вы обязаны предупреждать своих клиентов обо всем этом, должны заставлять их ходить на специальные курсы, готовящие людей к одиночеству. Я очень хочу, чтобы вы с Сьюзен записались уже сейчас на эти курсы. Они открылись недавно в Принсто-не и стоят совсем недорого. Или хотя бы прочли книгу «Запланированная смерть». Скальтесь, скальтесь… Потом горько пожалеете, что не слушались меня, но будет поздно.

Муж ее, тесть-3, в последние дни жизни пристрастился читать газеты. Он требовал, чтобы ему приносили и местные, и центральные, и даже заокеанские. Газеты лежали горой в больничной палате. Он просматривал их с жадностью, листал, отыскивая какие-то особенно важные для него места. И прямо-таки впивался в них. Однажды он подозвал Антона и хихикая показал ему обведенную карандашом заметку, Это был некролог, сообщавший о безвременной кончине мистера Джерри Малькольма, погибшего вчера в автомобильной катастрофе.

– Вы его знали? – спросил Антон.

– Первый раз слышу.

– Что же вас так заинтересовало в этом сообщении?

– Ну как же! Еще вчера утром он выходил из дома, садился в автомобиль, ехал себе под солнышком на службу, за ланчем пропускал мартини, потом возвращался домой, к жене, шуры-муры… Может быть, даже проезжал здесь под окнами, но ни разу! за весь день! даже в голове не мелькнуло!.. А-а, да что тебе объяснять. Ты ведь и сам такой же. Передай-ка мне «Нью-Йорк таймс», там тоже про таких вчерашних весельчаков часто попадается.

И он снова погружался на весь день в смешные рассказы о людях, воображавших еще вчера утром, что уж его-то – безнадежного в больничной палате – они переживут без труда.

После его смерти теща-3 пристрастилась приезжать к ним без звонка, в их городок миль за тридцать от нее, и робко просить разрешения посидеть в гостиной. Через час-другой ее удавалось разговорить, и тогда она сознавалась, что старинная подруга Патриция устроила вечеринку, а ее опять не позвала.

– В принципе я ее понимаю, – говорила теща-3. – Кому охота иметь за столом гостью, которая способна вдруг замолчать и просидеть полчаса с остекленевшим взглядом. И надо думать, с кем посадить такую, кто пойдет ее провожать. Но со мной это просто смешно. Она ведь должна знать, что я не какая-нибудь психопатка, не умеющая владеть собой. Я хожу в специальные терапевтические группы для вдов, участвую в семинарах «Одиночество – это свобода». Даже выиграла приз в телевизионной игре «Кто забудет первый?». Я умею справляться со своими проблемами. Вообще-то они звонят часто и спрашивают, не нужна ли помощь, просят обращаться к ним не стесняясь. Правда, я недавно позвонила Патриции и сказала, что у меня отключился холодильник и не может ли Гарри зайти посмотреть, потому что в воскресенье никого не вызвать. Она сказала, что Гарри уехал на два дня. Я уж не стала ей говорить, что видела его час назад около бензоколонки.

– Сучки! – кричала Сьюзен. – Лицемерки! Думаешь, они горя твоего боятся? Они просто трясутся за своих мужей. Те и при папиной жизни не упускали случая тебя облапить, а уж теперь… Энтони, посмотри на эту женщину и скажи честно: дошел бы Гарри до холодильника?

Антон окидывал строгим взглядом изящную фигурку тещи-3, парикмахерские башни и каскады на ее голове, блестящие из-под шортов коленки и уверенно заявлял, что не только холодильник остался бы неисправленным, но и телевизор начал бы барахлить, чтобы у Гарри был повод заглянуть еще раз. Причем говорил он это, ничуть не лицемеря. Хотя тот болезненный шарик между сердцем и горлом, который разрастался у него куда как легко на разных женщин, при появлении тещи-3 никак не реагировал, некто другой, кого Антон – если хотел обидеть – про себя называл третий-лишний, очень даже оживлялся и предъявлял свои права.

Иногда Сьюзен после поездки к матери возвращалась заплаканная.

– Представляешь, приезжаю без предупреждения, а у нее стол накрыт на двоих. «Откуда, говорю, ты знала, что я приеду?» – «Я не знала». – «Ждешь кого-нибудь?» – «Нет, поставила просто так, на всякий случай». Подала мне прибор, а тот не убрала. Пустая тарелка пялилась на нас, пока мы ели. А в спальне я заметила, что у нее из-под подушки что-то торчит. Вытянула – отцовская пижама. Кончится это когда-нибудь или нет?

Они много тогда делали, чтобы это кончилось, очень старались, пока однажды, во время увеселительной поездки к морю – кажется, уже с первой парой близнецов, – она не впала в очередное омертвение, и они начали тормошить ее, а она, не выходя из транса, сказала потусторонним и раздраженным голосом:

– Не стану я его прогонять. Вы вдвоем, а я все одна да одна? Мое горе – это он. Все, что осталось. Я вам не мешаю тискаться там на переднем сиденье, и вы нас оставьте в покое.

– Тискаться, тискаться! – запищали на разные голоса близнецы-3-1. (С близнецами его система нумерации несколько утрачивала стройность, но он справлялся, вводя буквенные добавки – «а», «б».)

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 134
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?