Слишком липнут всё пощупать.

Потреблять вы не устали?!

Отдавать вы не хотите,

Ну сидите — вы хороший,

Вы красивый, необычный человек.

Утешайте мыслью этой

Вы своё бытьё скупое,

Может в космос улетите,

Может что-то сочините,

Что читать потомки станут,

Удивляясь тонкой рифме,

И поймут, что гениальны были вы,

А вы не знали, не догадывались даже.

Люди в касках,

Люди в масках,

Люди в маленьких косынках.

Москва

Москва меня душит,

Я словно рыба, выброшенная на сушу.

Оцифрована и забита

В комфортабельное корыто.

Страх смотрит с вышки 5G,

Нет места здесь не для лжи.

Посёлок

Мир обмелел, как Волга.

На набережной посёлка

Сосны и одиноко.

В речке — карась да окунь.

Но здесь — так хорошо и тихо.

И найдется в итоге выход

Из безумного дикого шума

Помоги Поро Кугу Юмо[2].

Злом переполнилась чаша.

Делят на «наших — не наших».

Активисты. Забор. Протест.

Вслушаться в себя наконец.

Доминго

«Зачем всё, для чего, Доминго, Домино?».

Расспрашивать с утра у пожилой собаки,

Которая жила и видела одни сплошные драки,

И выживала в них… и побеждала,

Надежда таяла, душа кричала: хватит биться,

Смотри, другие сделали большие лица,

Намордники в столице все перевелись,

А у тебя — собачья жизнь.

«Скажи, Доминго, ведь без солнца не сможет

Вырасти цветок, он любит солнце и свободу,

Он без свободы одинок».

В твоих глазах остаток счастья и голубые острова,

Ты одинокая собака, но для меня ты — главный враг.

В моей бессмысленной свободе и утомительной борьбе

Ты говоришь мне о спасенье и главной верности судьбе.

Красивые намордники и лица, и мишура вокруг,

Ты одинокая собака, но для меня ты — лучший друг.

Верить

Верить — главное, что мы можем.

Луи Армстронг был чернокожим.

Из Колтрейна сделали святого.

Моли Бога о нас,

Всё равно не поможешь.

Музыка — узы этого мира,

Ты — раб лампы или кумира,

Подражаешь ему,

Перебираешь тонику

С доминантой, унываешь,

Представляешь полный зал

С кучей фанатов,

Раб толпы и собственной зарплаты.

Всё от гордыни.

В восьмидесятые были другие.

Такими, какими мы никогда не будем.

Ну и слава Богу, что сейчас всё по-другому.

Где я?

Где я? Где я? Не вижу себя.

Ослепла от долгой вьюги,

От яркого огня.

От темноты, а может,

От несбывшейся мечты,

А может, от себя.

Где я?

Кричу, молчу и не кричу,

Кричать от сна, от пробужденья,

От луча.

От темноты, а может,

От несбывшейся мечты,

А может, от себя.

Где я?

Прозрачные рыбы

Всё хорошо, но мало тепла,

Идеология веру сожгла.

Всё хорошо, но мало любви,

Рядом живут больные бомжи.

Только прозрачные рыбы в воде

Свет пропускают и дарят Тебе,

Хлеб и вино несут на спине

Словно спускаются в ад.

Иллюзия

Любовь к иллюзии не есть любовь к Творцу.

Единобожие — Тебе к Лицу.

К Лицу Тебе страдание и Красота

А я — Твой образ и подобие,

Но почему в моей душе такая пустота.

Когда-нибудь придёшь и ляжешь у двери,

А я Тебя увижу и скажу: «Господь Мой, заходи».

2006 год

Дорога перемен

Дорога перемен,

Everything must change,

Как прекратились все слова,

И он сошёл с ума,

И он сказал: «Как птица я»,

И вылетел из клетки.

Дорога перемен ведёт в рассвет,

В невидимое внешним сердцем.

Что может быть

Фундаментальнее свободы

И ветра за спиной?!

Та бездна, что уже приходит

И покрывает всё собой.

Нас всё зовёт к любви,

Нас всё зовёт вперед,

На выходе тоскливо,

У всех киосков лица

Неславянского разлива.

Дорога перемен,

Everything must change,

Как прекратились все слова,

И он сошёл с ума,

И он сказал: «Как птица я»,

И вылетел из клетки.

Дорога перемен ведёт в рассвет,

В невидимое внешним сердцем.

Сирень

Падала сирень в моём саду,

Падала в жару и в стужу.

Я не видела её, я была слепая.

Закружила жизнь безумным блеском,

Ослепила яркою подвеской.

Огляделась по сторонам, я опять одна.

Вокруг — марионетки,

Сегодня кинешь — завтра в клетке

Не в золотой, но многие хотели б в золотую.

Я не грущу, затихли слёзы,

Следы и розы вызывают грёзы.

И бестолково ждать грозы,

Когда в душе померкли сны.

2000-е

Неяркий свет

Неяркий свет греет меня,

Мне много лет, и я также одна.

И я также в пути, и я верю в мечты,

А что остается, когда ты — не ты.

Когда по лицу стекает слеза,

Когда на щеках вырастает вода.

Сбиваю тревогу, опавшую ночью с берёз,

И падаю вверх, и с надеждой смотрю на врагов.

2000-е