то ли странный любитель поболтать, то ли просто больной на голову. Почему он рассказывает мне о белках?

А главное – почему я его слушаю?

– Я… э-э-э, спасибо за информацию, – тереблю кольцо в носу.

Сваливай, Рори. Уходи отсюда подальше, пока он не начал читать лекцию о муравьях.

– Просто занимательный рассказ о белках. А может, о том, как непрошеные гости порой захватывают территорию, только потому, что они сильнее местных. – Священник улыбается и наклоняет голову. – А ты?..

Сбита с толку и безмерно взволнована.

– Рори, – кашлянув, отвечаю я. – Рори Дженкинс.

– Ты не местная, Рори.

– Я из Америки. – Я пинаю камешек под ногой и ни с того ни с сего чувствую себя нашкодившим ребенком, хотя особых причин тому нет. – Приехала из Нью-Джерси.

– Вот почему ты кормила белку. – Он понимающе кивает. – Мне догадываться о цели твоего визита или готова рассказать сама?

Я очень стесняюсь признаться, что перед отъездом в колледж приехала в Ирландию с целью обрести успокоение, а по факту попросту спустила в загаженный сортир все деньги, что скопила за два года работы в забегаловке.

– Ни то ни другое. – Я забрасываю рюкзак на плечо. Пора возвращаться в отель. Эта дурацкая поездка ни к чему не привела. – Но все же спасибо за интересные сведения о белках.

Они точно стоили путешествия за океан.

Я начинаю шагать к воротам кладбища, как вдруг слышу за спиной голос:

– Ты дочь Глена О’Коннелла.

Замираю и чувствую, как напряжены мои плечи. Тело словно обращается в камень. Я медленно разворачиваюсь, мышцы буквально застыли.

– Откуда вы знаете?

– Ты третий отпрыск, посетивший его могилу. Слыхал, младший был из Америки. Мы тебя ждали.

– Мы?

– Ну я.

– А где другие? – Я оглядываюсь. Можно подумать, они прячутся за надгробиями.

– Дочь живет здесь, недалеко. Знаю ее с пеленок. До сих пор каждое воскресенье приходит с мамой на службу. Глен старался всячески участвовать в ее воспитании, насколько это было возможно при его… эм, недостатках.

Поясню: при его алкоголизме. Странно, но я ей завидую.

– А второй?

– Жил на севере. В графстве Антрим.

– Почему «жил»?

– Несколько недель назад он скончался. Лейкоз, можешь себе представить? Такой юный парнишка. Он встречался с отцом пару раз, но ближе познакомиться так и не довелось.

Сердце ухает вниз будто якорь, и внизу живота появляется тяжесть. У меня был брат, который умер, и я уже никогда с ним не встречусь и не познакомлюсь. В Ирландии у меня могла быть семья. Этот юноша… я могла бы обнимать, утешать его в последние дни жизни.

Я ничегошеньки не знаю о своем отце. Только то, что он умер в пятьдесят лет от ожидаемого сердечного приступа, учитывая его привязанность к скоростным тачкам, шустрым дамам, курению, алкоголю и калорийной пище. Глен, сын учительницы и мясника, родился в Толке и резко прославился, написав рождественскую песенку «Колокольчики Белль», взорвавшую чарты Ирландии, Британии и Америки. Мэрайя Кэри и Джордж Майкл хорошенько на нем заработали. Эта рождественская песня стала первой и последней потугой к работе или отдаленно напоминающей попыткой сделать карьеру, но хотя бы снабдила его домом в Дублине и годовым запасом пищи и выпивки.

Глен был бабником. Спал со всем, что движется. В попытках снова обрести музу он познакомился в парижском баре с мамой, которая путешествовала с друзьями. Они переспали, и отец оставил ей свой адрес, чтобы мама написала ему, если надумает отдохнуть в Ирландии. Когда она написала ему, что ждет ребенка, Глен пригласил ее переехать к нему, но мама отказалась. Тогда он стал каждый месяц отправлять ей алименты. А мне – подарки, письма… Но все тщательно проверяла мать. Меня бесило, что она пытается контролировать мои отношения с отцом.

Поэтому я стала бунтаркой. С младых ногтей.

На протяжении долгих лет я пыталась связаться с отцом.

Писала ему письма, о которых не знала мама, отправляла фотографии, электронные сообщения, стихи, которые вырывала из библиотечных книг. Выпрашивала у мамы мало-мальские сведения о своем загадочном родителе. От него я так и не получила ни весточки. Думаю, ясно почему. Отец знал, какой властной стервой была моя мать, и боялся, что она полностью лишит нас общения, узнав, что мы втайне от нее контактируем.

Папа согласился общаться только через маму, из уважения к ней ни разу не поговорив со мной по телефону. Однажды он написал, что стыдится собственной речи, того, какой она стала. Отец признался, что теперь даже в трезвом состоянии у него все время заплетается язык и дрожит голос.

Меня это не волновало. Я просто хотела услышать его.

Просто хотела папу.

Совсем необязательно хорошего.

Серьезно, сошел бы папа любого пошиба.

Отец умер за два месяца до того, как я окончила школу. Я как раз шла на кухню за стаканом воды и услышала, как мама отвечает на звонок. Чтобы она меня не заметила, я прижалась в коридоре спиной к стене.

Она не грустила. Не злилась. Не плакала. Просто взяла винтажный проводной телефон, зажгла сигарету и присела на обеденный стол, тряхнув волосами.

– Выходит, он все-таки сыграл в ящик? – Мама закашлялась. – Грустно лишь, что мне придется сказать Рори. Она не заслужила таких страданий.

Не знаю, с кем она разговаривала, но меня затошнило. Глен был моим отцом и частью меня – вероятно, той, которая не бесила мою мать.

Потерпи Глен еще немножко, мы бы познакомились лично. А теперь я стою у его могилы и узнаю от священника об отцовском наследии из внебрачных отпрысков.

Молодец, пап.

– Отец?.. – Я пялюсь на гигантский крест на груди священника.

– Доэрти, – отвечает он.

– Отец Доэрти, он упоминал что-нибудь обо мне?

В ту короткую паузу между моим вопросом и его ответом я почувствовала непосильное бремя на своих плечах.

– Да. Разумеется. Глен постоянно говорил о тебе. Ты была его отрадой. Он хвастался твоей фотографией. Если доводилось выходить из дома, он совал людям в лицо твои снимки и говорил: «Вот, гляньте, это моя дочка».

Если доводилось выходить из дома.

В какой страшной ситуации он находился. А мама ни разу не пыталась ему помочь. Почему?

– Почему же так и не захотел повидаться?

Не знаю, зачем я решила загрузить этими вопросами незнакомого человека. Может, он совсем не знал папу. Вряд ли Глен имел привычку регулярно посещать церковь… Во всяком случае, сомневаюсь.

– Он отправлял тебе каждый месяц деньги и любил на расстоянии, понимая, что тебе будет лучше его не знать, – увиливает от горького вопроса отец Доэрти. – Есть слабые люди, но это не значит,