В начале четвертого утра первый сосредоточенный артналет был нанесен именно по летнему лагерю полка, где было разбито, как потом подсчитали, около 200 пустых палаток.

Затем огонь был перенесен на казармы полка и порт, где были уничтожены электростанция и пилорама.

Дамба и укрывшиеся за ней войска были не прицельно обстреляны около 6.00.

Сирота распорядился на огонь не отвечать и в артиллерийскую дуэль не ввязываться.

После обстрела с румынского берега, закрытого густым туманом, стал доноситься лязг железа и шум судовых двигателей.

В 9-м часу утра на фарватере, несмотря на сильный туман, были своевременно обнаружены 2 моторных баркаса, движущихся наискосок, сверху — вниз, за которыми держались шаланды, каюки и несколько десятков шлюпок.

Миновав фарватер и войдя в гирло, где течение было слабее, суда противника резко увеличили ход. Одновременно началась артподготовка, причем теперь удар наносился непосредственно по дамбе с последующим переносом обстрела в глубь возможной линии обороны. И снова было отдано распоряжение на огонь не отвечать.

Огневых средств полка не хватило бы на одновременное отражение десанта и борьбу с вражеской артиллерией.

Подпустив противника на заранее отработанное на учениях расстояние, пехотные подразделения батальонов дали по команде общий залп, поддержанный огнем ручных пулеметов и полковой пулеметной роты. Повели беглый огонь батальонные минометы и противотанковый дивизион. Противотанковые орудия вели комбинированный огонь бронебойными и осколочными снарядами. Оба баркаса потеряли ход, дали заметную осадку и были снесены вниз по течению. Несколько шлюпок были уничтожены. Шаланды и каюки, развернувшись, вернулись к своему берегу.

Лодки с румынским десантом под огнем.

После отхода десанта противник возобновил обстрел, но подавить огневые средства полка не смог.

К 10.30 бой прекратился. За это время был израсходован полный боекомплект, что сильно перекрывало установленные нормы. Но повторных атак противник не предпринимал, и снарядный голод пока не ощущался.

На участках обоих взорванных (еще в 1940 г., при отходе румынских войск) мостов — на Дунае и Пруте противник также предпринял попытки высадки десантов. В обоих случаях десанты были незначительной численности и состояли из нескольких шлюпок, буксируемых двумя-тремя катерами. Они были отбиты силами погранзастав.

Всего за 22 июня общими усилиями армейских частей, пограничников и флотилии были отражены шесть попыток противника переправиться через Дунай: в районе Картал, Раздельный, три — у Килии-нова (две последующие производились с наступлением темноты незначительными силами и носили скорее характер разведки боем определенных участков), две — у Вилкова и четыре попытки вброд форсировать Прут близ Рени.

(23–25 июня)

Беспокоящий огонь по Измаилу велся в течение всего дня, и существовала угроза, что противник рано или поздно установит замаскированные стоянки кораблей и накроет их своей артиллерией.

Корабли и береговые батареи флотилии, ведя контрбатарейную борьбу, выпустили за день свыше 1600 снарядов крупных и средних калибров. Долго так продолжаться не могло, так как из-за обстрела противником плеса под Периправой со снабжением стали намечаться проблемы.

Контр-адмирал Абрамов решил вернуться к предвоенным планам высадки десанта, разрабатывавшимся как раз на такой случай.

Десант нужно было высаживать на близлежащий мыс Сатул-ноу. Артиллерии противника там пока было размещено не очень много, но огонь она вела непрерывный и делала невозможным восстановление работы порта и всех базовых служб флотилии.

Небольшое расстояние до Измаила в принципе позволяло вести по городу и базе флота даже пулеметный и минометный огонь, но главную угрозу Сатул-ноу представлял как идеальная позиция для корректировки огня тяжелых батарей, расположенных в районе Тульчи. В результате с расстояния около 20 км противник вел довольно действенный огонь по частям 51-й СД, по фарватеру, порту и даже по району позиции главных сил флотилии в Кислицкой протоке.

В связи с этим начштаба флотилии Григорьев прибыл на КЛ 14-го СК, связь с которым была прервана, и предложил комкору Егорову выделить хотя бы батальон для организации десанта. Егоров идею десанта в принципе одобрил, но в выделении батальона отказал, видимо, учитывая отданную в 7.15 утра округам директиву № 2:

Показав карту, он рассказал, что на участке Рени складывается угрожаемая ситуация, противник, по данным разведки, стягивает туда войска, и добавил, что корпусу, возможно, придется перебросить кое-какие силы на правый фланг.

Не возвращаясь на ФКП, Григорьев отправился в штаб 79-го ПО.

С пограничниками договариваться было проще, особенно после того как утром 4-й ЧОПС был передан в оперативное подчинение флотилии.

Командир отряда подполковник Грачев сказал только: «У меня 200 бойцов, кто еще будет участвовать в этом деле?»

Григорьев заверил его, что в десант пойдут и моряки, кроме того, флотилия организует прикрытие и поддержку. После чего Грачев решил:

«— Если решите действовать, людей дам. Командовать будет лейтенант Бодрунов».