Призраки моментально приняли угощение, обретая цвет и плоть. После этого Оливия завтракала в прекрасном обществе. Правда, дама общалась исключительно с мистером Олмиджем в основном посредством взглядов, улыбок и редких слов, произнесенных достаточно четко, чтобы можно было прочесть по губам, похоже гробовщик слышал не все, что она говорила. Зато джентльмен уделял все внимание Оливии и между отбивной и запеканкой рассказал, почему задержался на этом свете.

– Все довольно просто, юная мисс, я не успел сообщить своим родным, где хранятся фамильные реликвии. О, это не драгоценные вещи, они важны лишь для моего рода. Но без них невозможно подтвердить право владения и еще кое-что.

– Значит, вы все еще не выполнили свою миссию? – шепотом спросила Оливия, поглядывая на недовольно поджавшую губы миссис Олмидж.

Старушка имела право обижаться: единственный любимый сын ворковал с блондинистым призраком, а гостья делила свое внимание между другим призраком и тарелкой.

– Увы, я умер далеко от своего замка, – отвечал мужчина, – тело привезли в этот городок и дед мистера Олмиджа устроил погребальную церемонию, своим даром невольно привязав меня к этому дому.

– Даром?

– Он мог видеть тех, кто не ушел, – вздохнул джентльмен, осушая бокал с вином, – но не слышал, а я остался рядом, надеясь, что он сумеет меня понять, напишет письмо моим родным. Когда я потерял надежду, было поздно. Погребальная служба привязывает призрака к телу или к месту, иногда к человеку, а тут произошло все сразу.

– Понятно, – Оливии стало жаль этого импозантного седовласого мужчину, – если вы назовете имя вашего рода, я попытаюсь написать вашим потомкам. Маловероятно, что мне поверят, но вдруг они смогут приехать сюда и узнать все от вас?

Седовласый джентльмен вдруг зарумянился, словно юная девушка:

– Простите меня, мисс, – хрипло сказал он, – я так обрадовался тому, что могу поговорить с живым человеком, что не представился! Лорд Вайберг! Виконт Вайберг! – мужчина встал и красиво поклонился.

– Очень приятно, сударь, мисс Оливия Суджик! – выполнила свою часть ритуала девушка. – Положить вам еще жаркого? – спросила она, стараясь сгладить возникшую неловкость.

– Буду благодарен! – ответил призрак, возвращаясь за стол.

После завтрака гостья объявила хозяевам, что хочет написать письмо, и присела за красивый письменный стол в гостиной. Увы, пожилая миссис Олмидж уже плохо видела и давно не брала в руки перо, а ее сын предпочитал заниматься делами в своем кабинете, поэтому бумага в специальном отделении столика оказалась желтоватой, в чернильнице одиноко сохла муха, а перья крошились от старости.

Испросив разрешения у любезной хозяйки, Оливия сходила за своим личным письменным прибором и листом недурной белой бумаги. Она предпочла бы писать письмо у себя в спальне, но пожилой джентльмен категорически отказался входить в комнату «юной незамужней мисс».

Расположившись на скрипучем стуле, девушка задумчиво посмотрела на бумагу из столика, которую выбрала для черновика, а потом перевела взгляд на призрака:

– А как зовут вашего потомка, того, кто унаследовал титул?

– Моего сына звали Лоуренс, Лоуренс Вайберг, но я не знаю, сумел ли он подтвердить свое право на титул. Наши земли очень древние и когда-то вошли в состав империи как самостоятельная единица с правом управления и передачи титула в пределах одного рода.

Оливия прикусила губу и аккуратно вывела: «Его сиятельству, лорду Лоуренсу Вайбергу». Весь вечер юная мисс потратила на изложение ситуации с призраком. Поскольку пожилой джентльмен явно не доверял почте, а еще опасался, что кто-нибудь попробует захватить титул, то девушке оставалось только просить лорда приехать в этот городок для встречи с призраком его батюшки, готовым поведать о месте хранения фамильных реликвий. Все это нужно было изложить красивым почерком и ясным языком, стараясь не ставить клякс и не делать ошибок.

Только поздно вечером девушка сочла, что черновик принял достойный вид, но сил переписывать письмо набело уже не осталось. Вежливо простившись с миссис Олмидж и ее сыном, Оливия поднялась к себе, быстро приготовилась ко сну и легла в кровать, размышляя, достаточно ли красив ее почерк, чтобы письмо не оказалось в мусорной корзине?

* * *

Новый день для Оливии начался с резкого звона. Она подпрыгнула и открыла глаза. Звук, который разбудил ее, доносился с улицы. Накинув на плечи шаль, девушка, зевая, подошла к окну и поняла, почему ей выделили эту комнату. Миссис Олмидж указала ей место.

Окно выходило в переулок, ведущий к черному ходу. Здесь проезжали телеги золотарей, водоносов и угольщиков, тут гремели бидоны и крынки молочников, сновали торговцы овощами и фруктами, бродили помощники мясников и слуги. Шум на черной лестнице начинался рано, и потому окна хозяев дома и почетных гостей обычно выходили либо на тихий фасад, либо в парк.

Вздохнув и напомнив себе, что смирение – добродетель, Оливия дернула сонетку, вызывая прислугу. Пусть она неугодная нищая родственница, ей все же полагается теплый дом и завтрак, а еще вода для умывания и ее собственная одежда, вычищенная и заштопанная любезной горничной.

Приведя себя в порядок и съев теплую булочку с молоком, мисс Суджик присела за столик и принялась переписывать письмо набело. Закончив писать, уложила лист в конверт, запечатала и выглянула в коридор в поисках призрака джентльмена: следовало узнать адрес, а потом сходить на почту, чтобы отправить письмо.

Лорда Вайберга в коридоре не было, зато по лестнице поднялась шустрая молодая служанка:

– Мисс! Мисс! Вас приглашают к столу! – выпалила она, увидев Оливию.

Девушка вернулась в комнату. Следовало смыть с пальцев чернильные пятна, поправить галстучек и пригладить волосы. Через пять минут, спрятав письмо в карман юбки, гостья спустилась в столовую. Призраки уже были здесь. Девушка, бледная, почти прозрачная, едва виднелась над стулом, а вот джентльмен, напротив, выглядел неплохо и даже встал, приветствуя Оливию.

Миссис Олмидж окинула подопечную сына строгим взглядом и продолжила пить утренний чай, а вот мистер Олмидж выглядел недовольным:

– Где вы бродите, мисс Суджик? Наши гости тоже нуждаются в завтраке!

Только в этот момент девушка заметила, что на тарелках призраков есть еда, но она осталась нетронутой.

– Прошу прощения, – вздохнула она, присаживаясь на свое место, – меня очень рано разбудил звонок на тележке угольщика, я, кажется, не выспалась.

Эта фраза явно доставила удовольствие миссис Олмидж. Пожилая дама улыбнулась и выбрала еще одну булочку. Оливия не стала тянуть: быстро положила угощение чахоточной деве и с удовольствием посмотрела, как она наливается цветом. Настроение мистера Олмиджа улучшилось, так что он, не обращая внимание на строгий взгляд матери, предложил бедной родственнице сдобрить утренний чай сливками.