Если перед ним одиночка, унюхавший добычу или даже случайно сюда забравшийся – это одно; если нарвался на авангард стаи – совсем другое.

Не повезло – в узком просвете между пролётами просматривалась ещё одна туша, а ниже, похоже, следуют другие, минимум пара. Заметны лишь фрагменты их ног, но этого вполне достаточно, чтобы понять – там не какие-нибудь чахлые бегуны топчутся, там всё серьёзно.

Теперь понятно, почему давешний кусач оперативно слинял вместе со своими шестёрками – он тогда не Карата засёк, он принюхивался и приглядывался, пытаясь определить силу приближающейся стаи. Выяснив, что она очень даже приличная, вспомнил тягу собратьев к такому не всеми одобряемому явлению, как каннибализм, после чего поступил весьма благоразумно.

А вот Карат ничегошеньки не понял, полез напролом побаловаться с огнём, не подозревая о появлении опасных хищников. В стае, где кусачей пускают вперёд, как разведку, на главных ролях могут пребывать самые опасные товарищи, вплоть до элиты. Некоторым из них ничего не стоит почуять след человека, который все силы против этого предпринимает. Не всегда, конечно, и обычно, только свежий, но и этого хватит, чтобы не оставаться без вкусного десерта.

Итак, до выхода из дома остаются шесть этажей. Путь вниз один – по лестнице, и на этой самой лестнице располагаются минимум четыре твари, а максимум…

Максимум, их может насчитываться сколько угодно – и десяток, и два, и три, а то и авангард многотысячной орды пожаловал.

Здесь запад, здесь это запросто.

Два выстрела в сложной манере: прицелиться в состоянии замедления, как можно более плавно придавить спусковой крючок, в тот момент, когда затворный рычаг под натиском пороховых газов дёрнется назад, выйти в обычных ход времени, экономя силы, затем вновь замедлиться и повторить.

Бил по глазам. Не факт, что прикончит, или, хотя бы, серьёзно покалечит, но это, как минимум, выведет тварь из душевного равновесия, ошеломит, подарит секунду-другую.

Попадание пули заставило мертвяка развернуться, его повело вбок, пришлось припасть на перилла. Карат, швырнув в промежуток между пролётами ручную гранату, тоже начал разворачиваться.

Прорываться через лестницу, это означает, что придется почти всё время использовать дар. Его ресурсы не беспредельны, очень скоро настанет момент, когда ускоряться больше не получится, Карат станет обычным человеком, без намёка на сверхъестественные способности.

И кто знает, сколько тварей к тому моменту останутся на его пути.

И каких тварей – тоже интересный вопрос…

Нет, прорываться вот так, нагло и грубо – нельзя. Но что остаётся, если выход всего один? Пробраться через крышу в другой подъезд, где нет «комитета по встрече»? И как он себе это представляет? Взрыв гранаты может и огорчит зараженных, но не настолько, чтобы они подарили минуту-другую форы.

Догонят влёгкую, обычный человек неспособен состязаться в скорости с монстрами.

Значит, придётся использовать третий путь.

Карат, ощущая себя человеком, с двадцатиметровой вышки сигающим в ледяную воду, там и сям утыканную вздымающимися со дна скальными пиками, отключил умение, рванул назад, на ходу придавил спуск, не жалея патроны, высадил стекло в подъезде. Дальше выскочил на лоджию, которую коварные строители отделили от белого света уродливой бетонной решеткой. Пробраться сквозь неё наружу возможно лишь через широкие проёмы сверху. Это оказалась самая расходная часть маршрута, заниматься преодолением преграды пришлось в состоянии ускорения, в противном случае твари свое не упустят, настигнут и ухватятся за пятки.

И не только ухватятся.

Ещё не все осколки стекла успели упасть на пол, а Карат уже выбрался наружу, опасно свесившись на высоте шести с половиной этажей. Если не удержится, шмякнется на козырёк подъезда. Причём, станет в этом свершении не первопроходцем, ведь там можно разглядеть обглоданные кости предшественника.

Карат не стал цепляться, пытаясь остановиться в столь неудобном положении, он наоборот позволил телу свеситься ещё дальше и вывалился сознательно, уже в полёте перебрасывая автомат за плечо.

Оружие ещё пригодится, приходится беречь. Им он занимался одной рукой в промежутке между мигами низвержения в направлении всё того же козырька. Почему мигами? Потому что то и дело выходил в ускоренный режим, хватался пятернёй за бетон, придавал себе незначительное ускорение вверх. В итоге его падение со стороны выглядело странно: то сверзится на пару метров, то ненадолго зависнет, или даже немного подпрыгнет.

Плевать, как оно выглядит, главное – не разбиться. Опыт подобных полётов у него уже имелся, но в прошлый раз всё ограничивалось относительно скромной высотой и перебиранием руками по ветвям дерева. В этот ситуация куда сложнее, но Карат сразу понял – у него прекрасно получается, остатка запаса сил хватит на спуск хоть с пятнадцатого этажа. Так что, шестой – ерунда.

Лишь бы внизу никто не подкараулил, устраивать длительные забеги в состоянии ускорения Карат не способен.

Несмотря на все предосторожности, «посадка» вышла жёсткой – не удержавшись на ногах, повалился на четвереньки, угодив ладонями в россыпь дурно пахнущих костей. Подошвы отбило, они в один миг стали чужими, захотелось сделать остановку, дать им время, чтобы в себя пришли, но об этом не может быть и речи. Карат дрожащей шкурой ощущал, как вереница монстров, забравшаяся в подъезд, стремительно меняет курс. Вот-вот первые начнут выскакивать из подъездных дверей.

Но он ошибся – первый показался вовсе не оттуда. Уже свешиваясь с края козырька, Карат, задрав голову, заметил, как через бетонную решётку наружу выбирается увесистый такой мертвяк – с четверть тонны, не меньше. И человек и монстр полетели одновременно, вот только первый метров с трёх, а второму пришлось преодолеть куда больше.

Оказавшись на асфальте, Карат выдернул кольцо из запала последней гранаты и вместо того, чтобы метнуть её в дверь подъезда, забросил на козырёк. Авось, на секунду-другую это тварь отвлечёт, да и в сочетании с ошеломлением после падения выгадать удастся куда больше.

Упала, к слову, с таким шумом, что Карат даже удивился – под такой аккомпанемент должно было снести козырек, но ничего подобного не произошло.

Улепетывать пришлось вдоль дома, держась вплотную к стене, чтобы не словить спиной порцию осколков. На взрыв гранаты даже не обернулся, некогда ерундой заниматься, сейчас всё внимание переключено на скорость бега и перезарядку автомата. Так себе оружие, против серьёзных преследователей не играет, но оно куда эффективнее метательных ножей, стальных шариков и прочих железяк, которыми Карат приловчился пользоваться при активированном даре.

Позади заурчали в несколько глоток. Уши, наловчившиеся воспринимать интонации «речи» зараженных, сочли звуки странноватыми – мертвяки проявляли недовольство, а ведь эмоции должны быть другими, тут ведь дичь перед глазами, догнать её несложно.

Радоваться надо. Предвкушать.