– Смотри, Ма-ллок, сюда мы помещаем один узел, а если хотим сделать два узла, то перекидываем нить на другую сторону и обвиваем под первым. Важно, расположены узлы рядом или через промежуток. Понимаешь?

– Да, и по цвету тоже важно, одинаковые или нужно вплести другой цвет.

– Верно! Да у тебя талант к пониманию писем. Станешь после меня писцом в поселении, это важная работа. Кроме нашей семьи здесь больше никто не обладает достойным уровнем навыка, а кто-то должен отправлять вести и принимать указания от центра Калооса. Мы отправим эти письмена туда и скоро получим ответ от местных писцов. Что нам теперь нужно сделать, дабы указать на новые пять голов свиней?

– Мы плетем еще пять узлов ниже, оранжевым и красным цветами, – задумавшись, ответила Ма-ллок.

– Да, но закручиваем нити в правую сторону. Будет означать, что наши свиньи дали потомство, а не что померли пять.

Ма-ллок в настоящем провела рукой по плотной первой веревке, стараясь рассмотреть оттенки в сумраке комнаты. Девушка прошептала тихо: “Грядут перемены. Мой старший сын хорош в управлении народом и умен, но мягок. Младший – куда лучший воин, в прошлой битве он принес мне двенадцать голов воинов и семнадцать пленных, хотя только перестал быть отроком. Мы воины. Не могу, чтобы старший занял место после моей смерти, как по правилам. Недолго осталось, и я устрою поединок, чтобы место занял достойный, а это – младший сын”. Веревка закончилась и Ма-ллок отложила ее в сторону.

“Это может последнее сообщение от меня, старая рана болит. Будь с нами, мой друг, хотя ты далеко за морем. Ты хорошо служил народу все это время, так служи моему сыну, которого я выбрал. Сохрани мир с низкими. Мой тебе поклон”, – закончилась вторая веревка. Дальше на веревках не было ценного. Они говорили о скоте и рыбе, о завоеваниях местных земель и постройках в городе, об отправленном товаре, в том числе, и двух Калоосцах в продажу на землю низких.

“Насколько я помню, Гринч-Грок и есть старший сын. Вождь Бранд-дама объявлял о нем, когда еще сам приезжал к нам в поселение за данью в моем детстве”, – задумалась Ма-ллок. – “Ничего хорошего эта весть не сулит Калоосу. Если они считают Гринч-Грока мягким, то каков младший сын?”

Наверху трюма над лестницей хлопнула дверь. Ма-ллок откинула нити в корзину и торопливо отползла в самый угол трюма, гремя цепями. По лестнице спускался сын вождя, в набедренной повязке и куртке из кожи, твердыми шагами вдавливая ступеньки. Приблизившись к Ма-ллок и лежавшему без сознания мужчине, взглянул сверху на девушку.

– Ты, женщина из Калооса. Ты вместе со своим человеком вздумала бежать на пристани. Еще одно такое действие, и лишишься жизни сразу на месте. Хотя тебе и так недолго жить осталось, но я дал тебе последние дни, чтобы проститься с семьей и своим народом. А ты проявила неуважение, больше такого не будет, – тот смотрел грозно исподлобья. Ма-ллок в испуге сжалась в углу.

“Я не могу сидеть здесь в углу и ничего не сделать, не могу. Я должна сказать что-то в ответ. Мужество – добродетель”, – пронеслось в голове Ма-ллок. От ненависти к этому человеку напротив свело челюсть, но она взглянула вверх и продолжила:

– Гринч-Грок, прости за то, что проявила неуважение к тебе и спасибо, что оставил мне дни жизни, я ценю это. Но как я могу лишь принять смерть, если я нужна семье и народу? Даже умирая, существо будет стараться жить.

Тот бесстрастно смотрел темными, широко посаженными глазами:

– Принять смерть и свою участь достойно – это добро. Смерть это честь, и умереть достойно дано не каждому. Боги благословили тебя на достойную смерть без страха, в дань Богам и низким людям. Но ты сама позоришь себя и делаешь смерть бесчестной своими бегствами, – Гринч-Грок опустил уголки рта. – Тебе суждено умереть без боли и мучений, и это благо. Но вы, калоосцы, никогда этого не понимаете.

– Наши народы отличаются, Гринч Грок. Я понимаю и уважаю веру твоего народа. Но в Калоосе смерть есть смерть, нельзя умереть достойно или с благом. Лишь жизнь – благо, и она ценна. Но в смерти ты не можешь быть с народом и семьей, не можешь нести пользу, то какое же это благо?

– Во славу Богам есть благо. Ваш народ не смыслит в войне и смерти, оттого и страдает. Вы боитесь смерти, как огня, и не можете воевать, убивать и стоять за себя.

– Наш народ ценит каждого своего, каждое существо. Мы любим свои семьи, любим свой народ и лишь не желаем другим зла. Можно ли любить, когда готов убить или предать? – Гринч-Грок прищурил глаза, Ма-ллок смотрела на него твердо.

– Мы любим своих, и когда они отходят во славу Богам, благодарим их за достойную смерть во имя народа. Это большая жертва и большая честь. Наш народ силен, а ваш народ слаб. И все из вашей веры, которая слаба, – Гринч-Грок отвернулся и направился к выходу из трюма, оставив Ма-ллок сидеть на полу комнаты.

“Возможно, мы и правда слабы? Может ли быть такое, что в нашем мире живут те, чья вера строится на смерти и убийствах? Видится, будто их народ правда процветает. Война, убийства, смерти людей. Может для него верно продать нас, чтобы сохранить мир с низкими людьми и заработать денег для своего народа?” – Ма-ллок обняла колени руками в кандалах и опустила голову.

Тишина трюма нарушалась волнами, бьющимися о борт корабля снаружи. Ма-ллок легла на бок на пол и задремала в тяжелых видениях.

…

Скоро Ма-лллок очнулась от сильного столкновения, стены тряхнуло, корабль наклонился и девушку отбросило к противоположной стене. Цепи удержали Ма-ллок от падения на борт корабля. Мужчина из поселения встряхнулся, приподнялся темным силуэтом напротив. Сверху раздавался шум, крики, топот ног по палубе. Доски трещали и прогибались под резкими толчками падающих тел и предметов. Ма-ллок попыталась освободиться от цепей, но те прочно держали руки в кандалах. Сверху распахнулась дверь, топот приближался по лестнице в полной тьме. Люди перекрикивались на неизвестном девушке языке, грубо и громко выплевывая слова. Один человек подбежал к Ма-ллок, резко схватив ее за плечо и снова что-то проговорил. Цепи упали и громкое дребезжание раздалось по всей комнате, ему вторил звук падающих цепей с рук Рит-ли, рядом с которым возился другой вбежавший человек. Ма-ллок резко схватили, закинули на спину и понесли. Тело тряслось