флегматично удалю твой номер

И выветрю твой запах из одежды.

Помечу в ежедневнике: «Game over.

И на переигровку нет надежды».

Нет, я совсем не обрету покой,

И хуже жизнь не станет ни на кроху.

Не буду врать — мне хорошо с тобой,

Но и одной мне, в общем-то, неплохо.

Сонное

Я проснулся среди ночи

В ванной в зеркало взглянул

Думал — монстр под кроватью

Оказалось — монстр я

Неуместно

Четыре утра

Холодная комната

Я

Встала.

В животе — дыра

Голова расколота

Нет подушки и одеяла.

Голые ноги

На голом полу

Кот

Сонный.

Сплошные прологи

На каждом углу

Понедельник новый.

Белая дверь

Желтоватая ванна

Кран

Плачет.

О кафель капель

Считает исправно

Проблемы задачи.

В зеркале мутном

Мутная я

Вид

Мятый.

Серая утром

В обертке белья

Вижу невнятно.

Меж краном и ванной

Просунула голову

Сон

Смыла.

Я в степени равной

Похожа на олово

И на размокшее мыло.

Искала тепло

Надела футболку

Чью?

Чью-то.

Сегодня — мертво

С переменным «без толку»

И плевать абсолютно.

Три ложки в стакан

Растворимого кофе

Дел

Список.

Отложен пока

А может и вовсе

Похож на огрызок.

Дверь приоткрыла

Мне навстречу одежда

Шкаф

Тесный.

Кривился брезгливо

Полным ртом, как невежда

Ворчал, что черное пресно.

В кожу вторую

Я влезла лениво

Плен

Вечный.

На дверь входную

Покосилась трусливо

И страх мой вполне логичный.

На поверхности тумбочной

Мои валяются

Смех с речью.

Я, прикинувшись уличной,

Готова отправиться

Бездействиям новым навстречу.

2018–2020

1

Я — слон в посудной лавке своей жизни.

2

Мухи вылупляются из дурных мыслей,

Поэтому в моей комнате так много мух.

Возвращаюсь

Возвращаюсь в свой город, знакомый до слёз,

До истерик, до детских пугающих грёз.

Возвращению рада, как дырке в носке,

Как змее ядовитой в зыбучем песке.

Вспоминаю я очередь хмурых деньков

В этом городе серых от пыли снегов.

Этот город не хочет меня отпускать,

Он — моя деспотичная строгая мать.

Этот город — глухих холодов полоса,

Он спускает и душит мои паруса.

Возвращаюсь и чувствую — словно в висок

Камнем ударил умелый бросок.

Этот город, стремясь удержать молодых,

С ног их сбивает ударом под дых.

Стикс

на чёрной лодке

по чёрной воде

спокойно, размеренно плыли

пустые никто

в пустое нигде,

свой берег — давно позабыли.

молчали — каждый о своём,

но умали о общем.

любые чувства -

словно мел дождём -

замыты.

так гораздо проще.

несёт теченье в никуда

обломок бесконечной боли.

в сердцах и душах — пустота,

и мысли заперты в неволе

Мысли

Когда темнеет — мысли во мне

Начинают бегать, больно тыкаясь

Острыми локтями и коленями,

Копошатся во рту, царапаясь в зубы,

А иногда — сбегают во вне.

Золотые

В моём аквариуме

Всплыли рыбки,

А так живо играли

При тебе…

Теперь — как растенья в гербарии,

Покачиваются, словно в зыбке,

В позеленевшей воде.

Золотые, как твои пряди,

И лёгкие, как твои руки,

Только рыбок нельзя было гладить

В моменты ленивой скуки.

Они были немножко тобою,

И любил я их только за это.

Смотрел на них и знал, что где-то

Есть ты…

И до сих пор, порою,

Мне кажется, что где-то есть.

В Москве или в Париже,

Пусть даже в Буэнос-Айресе

Ты, как одинокий парусник,

Как по ветру обрывок афиши,

И однажды придет долгожданная весть…

Но рыбки в зеленой воде –

Безмолвная мертвая память…

Осознанье, что ты в небытье

Опять содрогнуться заставит.

И я уже сам, словно мертвая рыбка,

Движусь ко дну, разлагаясь…

Но сквозь годы воды твою вижу улыбку,

И снова в мечтах забываюсь…

Воды слонам!

Гремит оркестр — барабаны, трубы,

И крутятся под куполом гимнасты,

А ты кусаешь нервно губы

И совершенно безучастно

Глядишь на клоунов, животных,

На танцовщиц и силачей…

И наплевать уже, что вы почти банкроты,

С тебя довольно шумных дней, ночей

И нескончаемого гула паровоза,

Аплодисментов, свиста, смеха, слёз

И запаха дороги и навоза,

И о всемирной славе грёз…

Пора. Цилиндр, красный фрак, перчатки.

Улыбка шире, голос веселей,

Поглубже в душу спрятать все печали:

«Мы счастливы приветствовать гостей!»

А в мыслях: «Шли бы вы все к чёрту…»

«Встречайте лучших цирковых артистов!»

И кровь сильнее давит на аорту,

И взгляд гимнастку в серебристом

Привычно ищет… Безуспешно.

Сбежала ночью с поезда с другим,

Оставив в одиночестве кромешном,

С вопросом «Был ли я вообще любим?»

И в недрах боли закипает ярость,

И зарождается в обиде жажда мести.

Ты знаешь, что простишь любую «шалость»,

Пойдёшь на всё, чтобы вы снова были вместе:

Найдёшь. Удержишь силой, если нужно.

А конкурента — предпочтёшь убить.

Она сочтёт, что ты повёл себя бездушно,

Но ей ли о душе судить…

Опущен купол. Отгремело представленье.

Проходит час — ты беспросветно пьян.

На днях твой цирковой мирок уйдёт в забвенье,

Да и тебя размечет жизни ураган…

И разбредутся безработных сотни -

Ты был для многих, как отец, как Бог -

Их ждут притоны, подворотни

И мили долгие дорог…

Ты был решающим моментом в их судьбе,

Но твой исход — он ею лишь решался.

Для них весь цирк держался на тебе,

Но для тебя — весь мир на ней держался…

М. Ю. Г

моё ты безумие,

моё ты несчастье.

ты, словно дитя неразумное,

навстречу любой напасти

бежишь, подставляя зубы,

не думая — как там дальше,

и сколько ещё осталось.

будто не знаешь, что смерть

придет к тебе раньше,

чем старость.

или же, зная, стараешься больше успеть?

насмеяться, напрыгаться, напиться,

накричаться, нагуляться, набеситься

на годы вперёд.

жизнь, как реку — бегом и вброд,

и чтобы брызги во все стороны,

и чтобы все запомнили

тебя таким -

верным себе,

гениально дурным,

с шутом в голове,

заместо царя.

и я точно знаю — не зря,

игнорируя боль,

ты сжигаешь себя,

как бенгальский огонь.

Лёгкое

когда снова сгустятся тени,