– Привет! Фиаско, это было фиаско. Валера не пришёл, Соня заболела, и он поехал к ней. Мама была в бешенстве, но, как могла, держала лицо. Все ж родственники приехали смотреть на новую удачную партию для её дочери-разведёнки. А тут упс. Верни меня в адекватность, мама только что полчаса меня с грязью смешивала. Содержанка я бесхребетная, если коротко, – говорю я и начинаю в красках описывать нашу беседу. А потом и весь вчерашний вечер.

– И знаешь, самое обидное, что я-то её понимаю. У неё своя правда, поколение такое. Штамп в паспорте во главе всего. Ну а мне-то что делать? Не могу же я маму заблокировать? И не звонить ей. Но раз сегодня прорвало на настоящие эмоции, мне теперь каждый раз при общении слушать её мнение про Валеру и мою жизнь?

– Да забей ты. Что, маму свою не знаешь? Ей бы лишь бы тебя спасти и воспитывать.

– Легко сказать, но она ж скоро и в тебя вцепится, чтоб меня образумить. Как её угомонить?

– Найди работу. Что у тебя на этом фронте?

– Да ничего, я её и не искала. Я учусь. И мне так нравится, ну ты знаешь. Мне сейчас вообще всё нравится в моей жизни. Можно попробовать, но опыта у меня немного. И я думала после Нового года начать искать.

– Как же я тебе завидую. По-белому, естественно, – говорит Машка, а потом зажимает трубку и кричит в сторону, – Фу! Джек, брось мой сапог. Я кому сказала, чудище ты лохматое. Ещё одни сапоги, и ты пойдешь жить на помойку!

– Думаешь, мама отвянет, если я найду работу? И её станет меньше волновать, что Валера долго разводится? Вот как ей объяснить, что чувства мне важнее, чем штамп в паспорте? Я уже была замужем, ну не было там счастья для меня.

– Твоя мама меркантильна донельзя, как только будет мнимая финансовая независимость, градус накала спадет. Скажи ей ещё, что ты стала тырить семейные деньги и откладывать их на сберкнижку, и она будет счастлива.

– Ты прикалываешься? Мне не нужно тырить, у меня целая тумбочка налички, могу тратить. Валера не жмот, а даже наоборот.

– Твоя мама этого не знает. Ей кажется, что он тобой пользуется, а ты в облаках. Скажи ей, что откладываешь деньги на чёрный день, и она решит, что ты поумнела.

– Ладно. Ну а ты что думаешь?

– О чём?

– Про его развод? Он реально долго это делает.

– А ты его спрашивала, что происходит?

– Нет. Он такие вопросы очень не любит.

– Так спроси.

– Как спросить? Чтоб это в скандал не превратилось?

– Мне тебя учить?

– Ну, посоветуй, ты ж психолог человеческих душ.

– Чтоб задать неприятный вопрос и не отхватить люлей, нужно мужика максимально расслабить. Мне ли тебя этому учить? Делаешь романтический ужин, садишься с винчиком на это ваше крылечко и, глядя вдаль, ненароком спрашиваешь…

– «Развёлся ли ты»?

– Блин, мать, ну так в лоб нельзя. Надо ненавязчиво так сказать, а давай твоих друзей позовём к нам в гости. И детей. И их детей. Ну что-то устроим такое. Скоро Новый год… очень показательное время. Где мужик в Новый год, там у него и семья.

– У него день рождения четырнадцатого декабря. Юбилей. Может, замутить семейный ужин в ресторане?

– Отличная идея. Вот тебе и знакомство с его друзьями и родственниками в максимально расслабленной обстановке. И там слушаешь, как он тебя представляет всем своим. А когда он выпьет, прилично так, спрашиваешь его о волнующем.

– А какой ресторан забронировать? И что мне ему подарить? У него всё есть.

– Лучший подарок – подарок, сделанный собственными руками! Подарок должен быть концептуальный и про вас двоих, – говорит Машка, а потом кричит куда-то вдаль: – Гриша, поставьте вазу на место, это память о бабушке! Если разобьете, вам всем хана. Олег! Убери вазу на шкаф, – а потом мне: – Ну всё, пока, у меня сейчас квартиру разнесут дети и собака, пора всех на улицу выгонять.

– Что, мне ему открытку рисовать? – говорю я в телефон, но там уже тишина.

Да уж. И что мне ему подарить? И я вообще не сильна в сюрпризах. Ни разу никому не устраивала. Как это делать? В ресторан звонить бронировать, а потом всех приглашать? Но у меня телефонов его друзей и родственников нет. Тут нужно хорошенько подумать. Благо есть ещё почти две недели.

Настроение вернулось в своё обычное состояние, и я ходила по дому пританцовывая. Врубив «Русское радио» на телефоне и транслируя его на стационарную колонку, я погрузила дом в ритмы популярного хип-хопа. Мама говорит, у меня нет музыкального вкуса, я слушаю всякое гов…о. К черту маму, мне тридцать пять годиков, и я могу слушать всё, что захочу. Откуда у меня такое стремление всегда оправдывать её ожидания? Вот её тут нет, я могу Бузовой подпевать. Меня воспитывали хорошей послушной девочкой, и мне до сих пор хочется, чтоб мама всегда была мной довольна. Я только недавно поняла, что отождествляю мамино одобрение моего поведения с тем, что она меня любит. Внутри так глубоко сидит – осуждает, значит, не любит.

А это мой дом. Он никому не нравится, кроме меня. Что и говорить, вибрации этого дома улавливаю только я. Валера смеётся, но поддерживает. Он вообще меня не критикует, ему важны мои чувства. Я знаю, что он скоро придёт. И ему нужно моё принятие. Моё хорошее настроение. Я хоть и в облаках, но не совсем дурочка. Мы, как два подранка, встретились на изломе жизни. У него своя история, у меня своя. И в этом нашем переживании своей боли мы очень деликатны друг к другу. Мама передёргивает, уличая его в использовании меня. Я вот подозреваю, что всё в точности до наоборот. Это я не готова к обычным, «нормальным» отношениям. Это я не хочу в «замуж». И это я не готова к детям. Мне так нравится узнавать себя и жить своей жизнью, что меня очень устраивает большая занятость Валеры. И то, что у него уже есть дети. Это если быть совсем честной самой с собой. Последние полгода я считаю самыми счастливыми в своей жизни не только потому, что влюблена. А главное потому, что я живу как хочу. Мне позволено искать себя и слушать своё сердце. Я могу не работать на тошнотворной работе и жить там, где нравится именно мне. И очень большой вопрос, кто кем пользуется, но маме я этого не скажу.

Мне сложно сказать, что же я на самом деле думаю про детей. Я ещё в себе не разобралась до конца. Я их люблю. Мне нравится за ними наблюдать. Я очень хочу когда-нибудь стать матерью. Но не уверена, что хочу для этого рожать. В этом вопросе я вообще очень мало про себя знаю. Знаю только одно: что для стакана воды в старости мне ребёнок точно не нужен. Рожать впрок, заполняя пустоту внутри, я не буду. «Ребёнок потому что НАДО» тоже не про меня. Но зачатки материнских искренних чувств я увидела в себе совсем недавно. Соня. Кто бы сказал, что чужой ребёнок всколыхнет в моём сердце столько чувств? И у меня нет ни малейшей ревности, когда Валера мчится к своей дочери по первому её звонку. Я бы всё отдала, чтоб тоже иногда её видеть. Быть в кругу детской искренности и открытости. Именно она подарила мне надежду стать матерью в любом возрасте и с неродным ребёнком. После знакомства с ней я теперь точно знаю, что материнство есть в моей душе. А значит, дети у меня будут.