– Да ты чего это? Кстати, – голос Васьки стал официальным, – ты завтра-то дизайн доделаешь? Как оно, продвигается?

– Да, босс, все ништяк, – буркнул Пашка. – Пойду его допиливать. Пока!

– Удачи!

Связь прервалась. Что же это такое происходит? Лехе звонить было уже бессмысленно.

– Извини, что беспокою, – раздался вдруг голос сестры прямо над ухом.

Пашка от неожиданности отшатнулся.

– Что?

– Пошли-ка, покажу кое-что. – Ольга поманила его пальцем.

– Чего еще? – отмахнулся Пашка.

– Харрисон. Пошли.

Пашка, недоумевая, поплелся за ней.

Ольга широким жестом пригласила его за компьютерный стол. Ее моноблочный «Хьюлет-Паккард» мерцал в полумраке комнаты синеватым светом.

– Википедия, – кратко пояснила она. – Читай.

Пожав плечами, Пашка сел в кресло. В браузере была открыта страничка известной онлайн-энциклопедии. «Джордж Харрисон (англ. George Harrison; 25 февраля 1943, Ливерпуль – 29 ноября 2001, Лос-Анджелес) – английский рок-музыкант, певец, композитор, писатель, продюсер, ситарист и гитарист, получивший наибольшую известность как соло-гитарист The Beatles».

– Ну? – поднял он на нее глаза.

– Что «ну»? Когда он умер: читай внимательнее дату.

Пашка снова уставился в монитор. «29 ноября 2001, Лос-Анджелес». Да нет же! 11 апреля 2009, Сан-Франциско!

– Харрисон погиб в автокатастрофе 11 апреля 2009, около Сан-Франциско, – устало сказал он, – и ты прекрасно знаешь об этом.

Он собрался было уже встать с кресла, но сестра мягко надавила ему на плечо.

– С тобой все хорошо? – участливо спросила она. – Харрисон умер от рака на несколько лет раньше две тысячи девятого, в Лос-Анджелесе. Ты, наверное, что-то путаешь. Может, с Ринго?

– Ринго жив…

– А Маккартни?

– Тоже. А Леннона застрелили в восьмидесятом году, в аэропорту, какой-то поклонник-фанатик. Точную дату не скажу.

– Ну, слава богу! В смысле, что, кроме этого, ты больше ничего не путаешь.

– Мы поминали только Харрисона. – При этих словах Пашка почему-то устыдился. А действительно – почему только Харрисона, а Леннона нет? Когда говорят о «Битлз», первыми упоминаются Джон или Пол. Но за все эти годы этот вопрос у них в мозгах даже не возник.

– Значит, вы его поминали одиннадцатого апреля, так?

– Ну да! И ты с нами была аж два раза.

– Ясно. – Сестра скорбно поджала губы. – Сегодня день розыгрыша, да?

– Вот именно! – вскипел Пашка. – День идиотских розыгрышей!

– Тихо-тихо… – Ольга примирительно вскинула ладонь. – Никто тебя не хотел обидеть. Наверное, ты просто устал. Думаешь, я сама поправила страничку Википедии? Это легко сделать, согласна. Пожалуйста, но вот Интернет: погугли! Он-то тебе не соврет. Но я действительно не понимаю, о чем идет речь.

Пашка неуверенно пододвинул к себе клавиатуру и запустил поисковик Гугл. Ссылок на Харрисона было очень много, что и неудивительно. Странным оказалось другое – дата и место его смерти, а также ее причина. Везде было одно и то же: рак, 29 ноября 2001 года. Но Ольга права: весь Интернет не подделаешь. И Пашка никак не мог найти подтверждение именно своим воспоминаниям.

«Ладно, видимо, сегодня неудачный день», – решил он и, с трудом встав, молча побрел в свою комнату.

– Выспись, – послышалось вдогонку.

– Хорошо, что не «проспись», – буркнул он, но сестра его не услышала.

Проснувшись, Пашка ощутил небывалый прилив сил. Странная ситуация с Харрисоном казалась крайне дурацкой, однозначно не стоящей и выеденного яйца. И чего это он так разволновался накануне? Даже смешно. Пашка бодро вскочил, сделал парочку упражнений, принял душ и приготовил яичницу с колбасой (просто объедение). Пока она жарилась, он, чтобы точно не забыть винчестер с файлами дизайна, отключил его от своего ноутбука и запихнул поглубже в рюкзак.

Уплетая яичницу, от души сдобренную перцем и кетчупом, Пашка лихорадочно строил очередной план покорения Алины. Хотя нет, сначала хотя бы познакомиться нужно. Это самое сложное, но осуществимое. А вот потом…

– Я положила винчестер тебе в рюкзак, – сказала заглянувшая на кухню сестра. – А то забудешь его, как в тот раз.

– Мм? – рассеянно промычал Пашка.

– Я говорю, привет, лунатик! Винчестер уже у тебя в рюкзаке.

– Конечно, в рюкзаке, – пожал плечами Пашка. – Я его туда и положил. Только что.

Ольга вздохнула.

– Не хочешь сказать спасибо – не говори. – Она делано надула губы. – Но только что это я́ сделала. Неблагодарный медведь!

Пашка медленно вытер салфеткой губы. Хорошее настроение начало постепенно улетучиваться.

– Я. Его. Сам. Принес, – разделяя слова, твердо сказал он. – И положил в рюкзак. Ты продолжаешь, что ли?

– Что продолжаю? – округлила глаза сестра. – То ты дату смерти Харрисона путаешь и нарушаешь собственную традицию, то ночью по квартире бродишь в одних трусах…

– Я брожу?! Не было такого!

– Ну а кто? Не я же!

Пашка с шумом отхлебнул кофе. Подумав, отхлебнул еще раз. Ольга облокотилась о стенку и прищурилась:

– Слу-у-у-ушай… А ты, случайно, не влюбился?

Ей было не отказать в женской интуиции. Пашка почувствовал, что краснеет. От этой мысли он начал краснеть еще больше.

– Не твое дело, – буркнул он.

– Да ла-а-адно! – заулыбалась Ольга. – Поздравляю! Давно пора, а то все бобыль да бобыль. Да и мне будет с кем потрещать скучными зимними вечерами. А?

– Ага! – отрезал Пашка и принялся доедать яичницу.

Когда сестра уже закрывала за ним входную дверь, он вдруг вспомнил:

– А что ты там сказала, будто я традицию нарушил?

– Ну как же! Каждый год отмечали поминки Харрисона, а вчера ты делал круглые глаза, отказал Василию и… вообще был странный.

Пашку будто обухом по голове стукнули. Ничего не говоря, он развернулся и со всей дури побежал вниз по лестнице, хотя обычно со своего пятого этажа ездил на лифте.

Нет, может быть, винчестер он действительно положил в рюкзак не сегодня, а вчера? Он почти каждый день это делал, вот оно и вошло в устойчивую привычку. А сегодня он забыл, потому что… потому что… Ладно, это Ольга его и принесла. Увидела сквозь приоткрытую дверь, что винчестер все еще присоединен к ноутбуку, и принесла. Это еще можно было объяснить.

Но лунатик? Хм. Это что-то новенькое! Но ведь сомнамбулы вроде как и не помнят своих ночных похождений… Это тоже можно понять, хотя такая «клиника» ему совсем была не нужна.