схватила соседа за грудки, выронила курочку Розочку, она бухнулась в сугроб и сердито закудахтала. Но все-таки нельзя сразу кидаться обвинять подозреваемого, нужно осторожно проверить свою версию, чтобы он не понял, что его подозревают.

— Попался, ворюга! — закричала она ему в лицо.

Если испугается — значит точно виноват. А сосед побелел от ужаса и затрясся.

— Что? Почему? Я ничего не воровал!

— Ага!!! Сразу отпираешься. Откуда знаешь, что воровал?!

— Да вы же сами сказали, что я ворюга!

— Ага!!! Вот и чистосердечное признание своей вины! Говори, куда Ромашку дел!

— Какую ромашку? У меня на цветочную пыльцу аллергия, — застучал зубами несчастный первый подозреваемый.

— А вот докажи! Докажи, что у тебя на цветы аллергия, ворюга! И не отпирайся, не отпирайся!

— Как?!

— Ты мне зубы-то не заговаривай. Пойдем на место преступления! Я тебя расколю!

Марьиванна достала курочку Розочку из сугроба, и, держа одной рукой соседа за галстук, повела к своему балкону. Он уже не сопротивлялся, а становился все белее и белее, несчастный сосед уже сливался со снегом, будто хамелеон. Марьиванна подошла к балкону и обнаружила на земле много кусочков, которые раньше были лестницей. Рядом лежала наполовину съеденная Ромашкой ромашка. Марьиванне все стало ясно.

— По лестнице корову мою спустить хотел! А она раз — и лестницу поломала! Вот такая моя Ромашка боевая! — гордо сказала она и встряхнула соседа. — Говори, куда корову увел, негодник!

Сосед уже стал белее снега.

— Я н-н-нич-ч-чег-г-го не д-д-дел-л-л-лал-л-л, — пролепетал несчастный подозреваемый, который уже опоздал на любимую работу.

— Ну ничего, я из тебя всю правду выбью! И чистосердечное признание тоже! Может быть, лестница тоже не твоя?!

— Не моя, — мотнул головой сосед.

— А я помню, как ты ремонт недавно делал. Всё сверлил и сверлил, все мозги мне просверлил! А лестница твоя, потому что ты забирался повыше, чтобы над самой макушкой мне досаждать! Даже Ромашка молока меньше стала давать. Твоя это лестница, ворюга!

Сосед только шмыгнул носом в ответ. Он поднял голову и с ужасом заметил, что на подоконнике в горшках растут ромашки.

— Чего молчишь, ворюга?! Чего?! Вон, глазки забегали. И покраснели! Волнуешься, нервничаешь! Смотришь, не обронил ты чего-то на месте преступления?! Я сразу поняла, что это ты!

Сосед зажмурился и так оглушительно чихнул, что в руках у Марьиванны остался лишь кусок галстука. Сосед грохнулся, а потом еще раз чихнул и покатился по льду на спине.

— Аллергия у меня! Апчхи! На пыльцу! Апчхи! На цветы! На ромашки.

— Куда?! Сбежать задумал?! — воскликнула Марьиванна, но тут же остановилась.

Она заметила в сугробе рядом с балконом следы и ямку, по форме напоминающую силуэт человека или даже двух людей. Марьиванна поняла, что у подозреваемого был сообщник, и они прятались в сугробе.

— А ну-ка, ляг в этот сугроб. В ямку! — строго рявкнула Марьиванна, и сосед мигом прыгнул в снег и даже глаза закрыл от страха.

— Руку сюда, ногу туда. Нет, не подходит. А так попробуй лечь, — Марьиванна начала крутить соседа в сугробе, его лицо уже давно сливалось со снегом от страха. — Опять не подходит. Тут либо кто-то от горшка два вершка, либо каланча. А ну-ка уходи отсюда, чихающий! Улики мне не попорть!

Замёрзший сосед, который перестал быть подозреваемым, не поверил своему счастью. Он встал, чуть не поскользнулся и побежал, ненадолго останавливаясь, чтобы чихнуть. Даже забыл, что у него галстук порван, вот как заторопился на любимую работу!

— А ну-ка стоять! — громко крикнула Марьиванна.

Сосед перестал чихать и стал как вкопанный.

— Кусок галстука не верну! Уликой будет. Вдруг ты ноги подогнул или ходули себе сделал?! Вдруг покушал хорошо или костюмчик узкий надел?! Жулье — оно такое! Хитрое. Смотри у меня! Я за тобой уже давно присматриваю. А после этого следить начну!

Сосед кинулся бежать ещё быстрее, а талантливая курочка Розочка устрашающе закукарекала ему вслед и затоптала ножками.

Поздней ночью, плавно перетекающей в раннее утро, похитители добрались до квартиры, которую снимали в соседнем доме. Он находился напротив подъезда Марьиванны, у них был общий двор. Жулики убедились, что тайно поднять корову на третий этаж — та ещё проблема. Толстый чесал свой полысевший затылок и задумчиво вздыхал. А Тонкий за веревочку держал корову, которая языком слизывала штукатурку со стены и протяжно мычала.

— Услышат же! Не мешай мне думать! — зашипел на него Толстый.

— Да как же я ее замолчать заставлю?

— Сам придумай. Это была твоя идея корову украсть, а потом молоко натуральное, а не магазинное с химией всякой продавать. Говорил, что вмиг разбогатеем!

— Ну так ты план придумал! И сказал, что идея прибыльная, — возразил Тонкий.

Толстый так сурово посмотрел на напарника, что он больше не посмел возражать.

— Поведем по лестнице. Лифт не выдержит. Только заткни её как-нибудь!

Тонкий недолго подумал, снял свою шапку и сунул в рот корове. Пусть попробует прожевать! Но не знали жулики, что Ромашка однажды забрела на стройку и пережевала все металлические листы вместе с арматурой, а потом давала молоко с высоким содержанием железа. Шапка для неё — раз плюнуть! Или раз пожевать.

Толстый вел корову за веревочку впереди, а Тонкий подталкивал её сзади и постоянно получал хвостом по лицу. Они добрались до второго этажа, а Ромашка уже справилась с шапкой, протяжно замычала и ткнула хвостом в нос Тонкому. Это стало последней каплей, и он схватил корову за длинный хвост. Ромашке это очень не понравилось. И она как лягнула копытом Тонкого! Он покатился по ступенькам, ойкая и подскакивая. Толстый схватился за голову.

— Нас сейчас услышат, дуралей! А ну вставай!

Тонкий лишь застонал, потирая ушибленную спину. Толстый был прав, их действительно услышали. Это была подруга Марьиванны, старушка Нюра, которая жила на втором этаже. Она всегда очень чутко спала, сходила с ума от любого шума и сводила с ума тех, кто был источником раздражающих звуков, поэтому в подъезде всегда была мертвая тишина. А тут кто-то её нарушил! Да ещё и ночью! Конечно, Нюра рассвирепела и молнией вскочила с кровати. Только она решила действовать по-хитрому, а не открыто. Подошла к двери, посмотрела в глазок, но не увидела никого. Тогда она тихонечко, даже без скрипа, приоткрыла дверь и выглянула на лестничную площадку. Она увидела плачущего Тонкого, ругающегося Толстого и корову, грызущую деревянные перила. Нюра протёрла глаза, поморгала и тихо закрыла дверь.

— Вот что это недосыпа и шума бывает! Уже коровы чудятся. Сверху соседи вчера весь вечер пылесосили. Чистоту они любят, от пыли чихают! Ну я им задам! Обчихаются! На