До сих пор не установлено, кто же отдавал приказ о штурме телецентра. Горбачев все эти годы отрицал свою причастность к принятию решения по данному вопросу. Оппоненты ему не верят: разве такое могло произойти без ведома главнокомандующего Вооруженными силами страны?

Вышедший в январе 2006 года из вильнюсский тюрьмы после многих лет заключения Бурокявичюс заявил, что он не мог взять на себя ответственность за подобное мероприятие. «Применение вооруженных сил в местах скопления людей приводит к жертвам, – сказал он. – Не учесть этого было ошибкой Горбачева».

По прошествии времени возник вопрос: а имело ли смысл брать штурмом вильнюсскую телебашню? В литовском городе Каунасе была другая передающая антенна. Да и сама ситуация выглядела нелепой: государство захватывало объект, который ему и так принадлежал.

Кстати, в январе 2016 года в Вильнюсском окружном суде начался процесс о событиях 13 января 1991 года. Дело состояло из 709 томов. Обвинительное заключение – из 13 томов. Пострадавшими признано почти 500 человек, свидетелями – около тысячи.

Не могу забыть эпизод, имевший место на заседании Политбюро 30 января. Обсуждался вопрос о регистрации Устава КПСС в Министерстве юстиции. Бурокявичюс возразил против предлагавшейся перерегистрации членов КПСС с одновременным обменом партийных билетов.

– И в КПСС в целом это не следует делать, – сказал он. – Нужно учесть, в каких условиях отдельные Компартии работают. Компартия Литвы с первого января запрещена. И здесь более слабые люди будут думать: а зачем мне дальше в партии оставаться?

Горбачев удивился:

– Подождите. Почему она запрещена, если есть указ, отменивший антиконституционные акты в Литве?

Бурокявичюс ответил:

– Михаил Сергеевич, указ не работает…

В Москве и в других городах страны возникли трудности в снабжении населения продуктами продовольствия. Дожили: в столицу из-за рубежа начали поступать первые тонны гуманитарной помощи. Союзный бюджет разваливался. Спад производства, экономический кризис…

Горбачев подписал Указ «О неотложных мерах по улучшению продовольственного положения в 1991 году». На Старой площади опытные аппаратчики качали головами: указами делу не поможешь. Да никто и не собирался их исполнять. Полная апатия и равнодушие ко всему, что исходило от Горбачева.

Ну вот, пункт третий указа: «Возложить персональную ответственность за доведение продовольственных товаров до потребителя на руководителей местных органов власти и управления». А раньше они за это не отвечали?

Горбачев и Ельцин подписали Временное экономическое соглашение на 1991 год. Ельцин добился фиксированной суммы отчислений в союзный бюджет – 23,4 миллиарда рублей. Это намного меньше, чем в прошлые годы. Горбачев не выдерживал бешеного натиска Ельцина, уступал шаг за шагом…

Становилось очевидно, что ЦК КПСС отстранялся от выработки государственной политики и, по сути, не влиял на происходившие процессы. Кто-то образно заметил: над ЦК стала протекать крыша. Не видеть этого было нельзя. На Старой площади – уныние и растерянность. Все мы оказались заложниками странно изменившейся ситуации, и хотя продолжали действовать, эти действия были скорее по инерции. В откровениях моих коллег было много горечи, но на людях, в силу служебного положения, старались держаться так, как будто ничего не случилось.

События в Прибалтике между тем становились все более угрожающими. Масла в огонь подливал Ельцин. Под его давлением Президиум Верховного Совета РСФСР выступил с заявлением в поддержку Литвы. Сам Ельцин на заседании Совета Федерации 12 января подверг резкой критике обращение Горбачева к Верховному Совету Литвы: оно «составлено не в тех выражениях, которые требовались. Если будут введены войска, это приведет к непоправимой беде для всей страны».

13 января в Таллине собрались руководители парламентов трех прибалтийских республик. Туда срочно вылетел Ельцин. В Москве прошел многолюдный несанкционированный митинг, организованный «Демократической Россией» и «Демократическим союзом». Нескончаемое шествие от Манежной до Старой площади. Лозунги: «Не допустим оккупации Литвы!»

Ночью собравшиеся в Таллине председатели Верховных Советов Латвии, Литвы, России и Эстонии Горбунов, Ландсбергис, Ельцин и Рюйтель подписали совместное заявление, в котором осудили действия союзного руководства и выразили готовность строить отношения между своими республиками на основе норм международного права. Также обратились к Генеральному секретарю ООН с предложением незамедлительно провести международную конференцию по урегулированию проблемы прибалтийских государств.

Ельцин обратился к русским солдатам, сержантам и офицерам в Прибалтике не поступаться совестью и не идти против воли народа.

Возвратившись из Таллина в Москву, Ельцин сделал странное заявление. Будто бы руководители России, Украины, Белоруссии и Казахстана хотят заключить четырехстороннее соглашение, не дожидаясь Союзного договора.

Прообраз Беловежских соглашений, заключенных в декабре 1991 года? Тогда на это не обратили особого внимания.

16 января, в день, когда Верховный Совет СССР назначил на 17 марта референдум по Союзному договору, Верховный Совет Литвы принял решение о проведении опроса жителей республики о статусе Литовского государства как независимой и демократической республики, а Ельцин в обход союзного Центра подписал договор между РСФСР и Латвией.

В Латвии, как и в Литве, был создан Комитет национального спасения. Возглавивший его первый секретарь ЦК Компартии Латвии Алфредс Рубикс направил обращение к Горбачеву с просьбой ввести в республике президентское правление. Однако Горбачев указ не подписал и не санкционировал применение силы. В результате столкновения рижского ОМОНа с МВД Латвии погибло четыре человека. Рубикс неоднократно во всеуслышание заявлял, что Компартии прибалтийских республик не ощущали от Москвы поддержки своей борьбы за социализм.

Тогдашние руководители прибалтийских республик открыто критиковали выжидательную позицию ЦК КПСС и его Политбюро по отношению к попыткам антисоциалистических сил, которые вели дело к постепенной замене советского строя. Характерно в этом отношении выступление первого секретаря ЦК Компартии Эстонии Лембита Аннуса на последнем, XXVIII съезде КПСС.

При обсуждении проекта Устава КПСС Аннус предложил, чтобы после определения «Коммунистические партии союзных республик самостоятельны» была восстановлена формулировка из первого проекта Устава: «на основе единой Программы и Устава КПСС». По его словам, это послужило бы гарантией против превращения партии в союз Компартий. Настаивал на голосовании этого вопроса съездом.

Сразу же после его выступления слово взял Горбачев, возглавлявший комиссию по Уставу, и не согласился с предложением эстонского делегата. Оно было поставлено на голосование. Решение не было принято – не хватило десяти голосов. Однако по требованию ряда делегатов предложение Аннуса было поставлено на переголосование. В результате поправка прошла.