И взгляд невольно отвожу,

Как от тяжелого уродства.

ДРУЗЬЯ

Были вы из одного

Словно выпечены теста.

Не осталось от того

Ни подтекста и ни текста.

Были соединены

Словно вольтовой дугою.

Но потом другие сны.

Стала цель у вас другою.

Захотелось вам потом

Деловито и сурово

Утвердить себя путем

Низвержения другого.

В ВАГОНЕ

Не прочитала книги ни одной,

Не одолела никакой науки.

Душа ее спала, как в летний зной,

Не испытав ни радости, ни муки.

Но как сама смотрела свысока

В вагоне на сидящего поодаль

Смешливого чудного старика,

Рассказом разгоняющего одурь.

Так дети малые на карлика глядят,

Поражены его лицом и ростом,

Испуганно в него вперяя взгляд

С наивно-изумленным превосходством.

* * *

Оттиск научной статьи

Дарит мне друг без оглядки —

Плотные числа свои

В определенном порядке.

Формул — двенадцать страниц,

Дальше — нормальная фраза.

Снова цифирь без границ —

Лишь для особого глаза.

Для МГУ и МЭИ

С их восприятием чутким…

Может, и в строчки мои

Смотрит он с этим же чувством.

ВНЕШНОСТЬ

или

Стихи о том, как меня посещали

в Центральной клинической больнице

мои знаменитые друзья

Когда являлся Френкель Ян,

Блестя роскошными усами,

То персонал был чуть не пьян,

И все едва не пели сами.

Когда врывался Эдуард

(Я разумею — Колмановский),

Совсем отсутствовал азарт,—

Не ведали, кто он таковский.

Но посетил меня Расул —

Переполох был в должной мере.

Врач внес в палату лишний стул

И скромно сам стоял у двери.

Печатал Старостин Андрей

Шаг по мерцающему полу —

В него вперялись от дверей

Неравнодушные к футболу.

Когда ж забрел ко мне Булат,

То те, кому внушал он нежность,

Пока плутал он вдоль палат —

Не знали. Вот что значит внешность!

* * *

С обывательской точки зрения,

Принимаемой без оглядки,

И выводится нечто среднее,

То, с которого взятки гладки.

Перемешано, перемолото

И зерно, и его полова.

Дорожает на рынке золото.

Обесценивается слово.

* * *

Он стоит отрешенно и прямо,

Очевидно, всерьез удручен.

Он сегодня не принял ни грамма,

И мучительно щурится он.

Невысокое талое небо

Опрокинуто в каждом зрачке.

И, по правде, ужасно нелепа

Эта палочка в правой руке.

Но над этим заброшенным полем,

Истребляемым долго и зло,

Орошенным одним алкоголем,

Что-то нежное все же взошло.

ДОЛГОВЯЗАЯ

Долговязая, тянись,

На сомненья невзирая,

Головою прямо ввысь,

Где листва блестит сырая.

Долговязая, как вяз,

А не как тюльпаны в вазах.

Уважают нынче вас,

Молодых и долговязых.

Не стесняйся, что длинна,

Даже если влюблена,

А избранник чуть пониже.

Принимай и то в расчет,

Что и он еще растет,

Чтобы стать к тебе поближе.

С гребня роста своего

Улыбнись кипенью сада

И не бойся ничего.

Лишь сутулиться не надо.

КОЛЯ ГЛАЗКОВ

(Штрихи к портрету)

Был он крупен и сутул.

Пожимал до хруста руки,

Поднимал за ножку стул,

Зная толк в такой науке.

Вырезал стихи друзей,

Что порой встречал в газете,

И с естественностью всей

Им вручал находки эти.

Не растрачивал свой пыл