Ведь накаркала же! Явился! Только не Гошка, а милиционер. Правда, мы сначала не поняли, что это милиционер. Настолько тот был непринужденно раскован и очарователен, что заподозрить его в связях с органами внутренних дел просто не хватало воображения.

– Софья Валерьевна? – Молодой блондин, стоящий у порога, покачивался с носка на пятку и улыбался самой милой белозубой улыбкой на свете. – Добрый вечер.

– Добрый, – хотела было неприязненно сказать тетя Соня, да не смогла и расплылась в ответной улыбке. – Вы к нам по поводу?..

– Арсений, – тот протянул ей через порог дивной формы кисть правой руки. – Для друзей – просто Сеня.

Дальше – больше... Стоило только тете Соне подать ему руку для приветствия, как он без раздумий ее облобызал. Кто же устоит против таких манер?

– Ну, заходи, коли пришел, Сеня, – крякнула озадаченная тетя Соня и посторонилась. – А мы тут с племянницей моей подруги решили немного попраздновать... Присоединяйся, если есть желание.

– Отчего же... – Дивной формы ладони звучно хлопнули, потерлись друг о друга и следом повторили приветственный маневр с моей рукой. – Сеня.

– Александра, – произнесла я с достоинством, но опять же ничего не заподозрив. – Присаживайтесь.

Он сел за стол. И начал угощаться пирогом с мясом и вином. Накладывал себе грибов, салату, сыра и с аппетитом все это поглощал. А мы с умилением взирали на обжирающего нас молодого нахала, словно потчевание всяких там незнакомых Арсениев было делом для нас привычным и совсем не удивительным.

Первой опомнилась я, вспомнив – не к месту, казалось бы, – что молодой человек так и не назвал цель своего незапланированного визита.

– Чем можем помочь? – принужденно улыбнулась я, чувствуя себя стервозной дрянью, вырывающей у парня последний кусок пирога изо рта.

Тот с сожалением положил его обратно на край тарелки, откашлялся и, мерцая голубизной своих глаз, вкрадчиво поинтересовался:

– Слышал, Софья Валерьевна, недвижимость у вас имеется продажная?

– Имелась! – ответила я за нее, сразу насторожившись из-за вкрадчивости его тона. – Только если вы хотели что-то приобрести в пределах города, то уже опоздали. Квартира продана, вот как раз обмываем сделку. В гараже уже чужая машина стоит. Дачу завтра едут смотреть. Остался, правда, дом. Домом интересуетесь? Добротный, старинный. Правда, расположен он несколько далековато...

– Нет, домом я не интересуюсь, – поскучнел тут вдруг непонятно отчего Арсений. – Меня интересует скорее сам процесс.

– Процесс?! – пришла пора удивляться тете Соне, видимо, ее природная бдительность начала пробуждаться от легкого хмеля, вызванного тремя стопками рябиновой настойки.

– Да, процесс оформления документов. Слышал, что вам кто-то помогал в этом деле?

Мы воззрились на Арсения с немым изумлением, не в силах вымолвить ни единого слова. Конечно, тот факт, что Гоша многим помогал по-соседски, особенно не скрывался, но и не афишировался. И шли к нему либо соседи, либо по рекомендации все тех же соседей. Этого же молодого человека тетя Соня не знала, потому и потребовала строго:

– Можно взглянуть на ваши документы?

– Легко! – Арсений вновь осклабился в улыбке, правда, без былого обаяния, вытащил из кармана легкой, навскидку – сотни за две долларов, рубашечки какие-то корочки и протянул их хозяйке со словами: – Прошу, Софья Валерьевна, всегда к вашим услугам.

Его услуги были тете Соне, очевидно, до фонаря, потому что по ее полному лицу разлилась смертельная бледность. Трясущейся рукой она протянула мне корочки и с непонятной мольбой пробормотала:

– Сашенька, взгляни!

Перевезенцев Арсений Владиславович, майор внутренней службы, значилось там. А с фотографии на меня смотрел все тот же блондинистый красавец, правда, на редкость серьезный.

– Что вас интересует, Арсений Владиславович? – как можно строже спросила я, хотя ладони вспотели, а по спине пробежал холодок.

– Я же сказал – процесс! Процесс оформления документации. Вы долго и безрезультатно пытались оформить сделки купли-продажи, а потом вдруг – бац, и все как по маслу!

– В этом есть криминал? – мои четко подведенные брови изумленно поползли вверх.

– Нет, но...

Сеня вдруг смешался. И я сразу поняла – отчего. Когда мои брови, предмет зависти коллег по работе, как, впрочем, и многое другое в моей внешности, живописно ползут вверх, то мужчины отчего-то тушуются. Кто при этом говорит, что глаза мои делаются донельзя хищными. Кто говорит, что черноты в моих очах прибавляется. А кто-то видит в этом сексуальный намек. Не знаю, что в этом узрел Арсений, но молчал он долгих пять минут. Молчал и внимательно меня рассматривал.

– А вы... вы и на самом деле очень красивы, – пробормотал он задумчиво, завершая паузу таким вот озадачивающим комплиментом.

– Почему на самом деле? – не растерялась я, продолжив натиск на прожорливого мента. – Где-то числюсь или значусь таковой?

– Да нет. Просто кое-кто... – Он хотел что-то сказать, но потом передумал.

Ох, как я потом жалела, что не заставила его закончить фразу! Насколько меньше было бы потом загадок! Но вместо этого я с нажимом потребовала от него конкретизировать цель визита. Он и ответил, заставив моментально «примерзнуть» к стульям.

– Что вы сказали?! – выдохнули мы одновременно, сцепившись руками под длинной скатертью.

– Ваш сосед найден с простреленной головой в своей квартире. И голова его покоится на бумагах, в которых с постоянной периодичностью повторяется ваше, Александра Васильевна, имя. Так, собственно, мы на вас и вышли. – Сеня улыбался теперь уже не так елейно, никаких намеков на признательность за потребленные продукты и в помине не было в его белозубом оскале. – Вот ведь загадка какая... Столько лет Гошка занимался дурацкой благотворительностью, делая это за чисто символическую плату. Столько людей было ему за это благодарно, никогда и ни у кого не было к нему никаких претензий. Ни у нас, ни у представителей криминальных структур. И тут вдруг такое...

– Что такое?! – закричала на него не своим голосом тетя Соня. – Ты куда это, Сеня, клонить изволишь?!

– А я никуда не клоню, – он беспечно дернул широченными плечами, заставив складки дорогой рубашки пойти легкими волнами. – Просто озадачен донельзя. Надо же было так подорваться бедному Гошке! Причем на ваших сделках подорваться!

– Подтасовка! – внешне оставаясь спокойной, парировала я, хотя коленки мои под скатертью буквально заходили ходуном. – Его простреленная голова могла лежать на чем угодно! На моих документах. На ваших. Еще бог знает на чьих! Его смерть вообще могла быть случайной! Или не каждому было известно о том, что свои дела он творит за мизерную плату, и убили его с целью наживы...

– Следов взлома нет. Ничего не взяли. Деньги на месте, – перебил меня Арсений. – И документы... Все ваши документы на месте... А вы ухитрились оформить сделку. Чудно!