Она не кривила душой, сказав, что ужасно рада возвращению брата. Однако его намерения удивили ее. Она ожидала, что после тягот и лишений военной жизни он захочет мира и покоя, а вместо этого его потянуло вдруг в шумный Лондон, к светской суете. У Джейн упало сердце, когда леди Верей с восторгом поддержала сына. Она и не предполагала, что окажется в ближайшем будущем в столице.

А мама наверняка надеется, что удастся привлечь внимание лорда Филипа и все-таки выдать ее замуж за него, ну а если не получится, может, Джейн приглянется какому-нибудь другому состоятельному джентльмену. Конечно, приезд Саймона несколько отодвинул угрозу полного разорения, и все же замужество оставалось для Джейн перспективой практически неизбежной. Не может же она бесконечно сидеть на шее у брата, при его-то скудных доходах.

Лондон. Интересно, как она там появится после того, что устроила лорду Филипу? Джейн нахмурилась. Впрочем, ее беспокоил не столько разыгранный ею спектакль, сколько то, что она скрыла это от матери.

Почему-то ей в голову не приходило, что она может встретить лорда Филипа снова, и сейчас она ругала себя за это. Будет очень трудно сколь-нибудь убедительно объяснить ему перемену в своей внешности.

Может быть, они и не встретятся в Лондоне. А если встретятся, тогда что?.. Джейн тяжело вздохнула.

Ночной сторож в доме на Беркли-сквер приветствовал лорда Филипа, сообщив заодно, что сейчас два часа без десяти минут и погода стоит прекрасная. Дворецкий уведомил его, что брат ждет в библиотеке. Филип Делагэ ограничился коротким «спасибо», не дав на чай ни тому, ни другому. Дворецкий посмотрел ему вслед и еле заметно покачал головой — его сиятельство шел, слегка пошатываясь.

Библиотека освещалась огнем камина и одной-единственной свечой. Лорд Филип, остановившись в дверях, неуверенно позвал:

— Алекс?..

— Присаживайся, Филип.

Александр, герцог Делагэ, сидел у камина в кресле-качалке. Он отложил в сторону книгу, которую держал в руках.

— Выпьешь что-нибудь, братишка? Или тебе уже достаточно на сегодня?

В голосе сквозила легкая насмешка, что всегда выводило Филипа из себя.

— Черт тебя побери, Алекс, еще и двух часов нет! Я только-только приехал к Уотьерам…

— Не успел прикончить третью бутылку? Уж извини, что оторвал от дел, — сухо проговорил Алекс. — К сожалению, мне нужно… срочно поговорить с тобой кое о чем.

Воцарилось молчание. Филип угрюмо наблюдал, как брат подходит к столу и наливает бренди в два бокала. Он пробормотал слова благодарности, принимая один из них, и сел. В отличие от герцога, одетого по-домашнему, но с большим вкусом, лорд Филип красовался в щегольском вечернем костюме. Филип скорее почувствовал, чем увидел, что темные глаза брата задумчиво скользнули по нему, и ему стало не по себе. «Как получается, — подумал он, — что Алекс, как бы он ни был одет, всегда выглядит элегантно, а я провожу часы перед зеркалом — и все равно у меня так не выходит?»

Чтобы как-то восстановить душевное равновесие, он с ехидцей спросил:

— Почему ты не одет, Алекс? Развлекался с дамой?

— Нет, — равнодушно ответил герцог. — Ждал, когда ты объяснишь мне, почему оказался в городе, когда должен быть в Уилтшире и ухаживать за мисс Верей.

Лорд Филип с жадностью глотнул бренди.

— Я ездил в Уилтшир…

— Знаю. И на следующий же день вернулся обратно. Почему?

Лукавить смысла не имело.

— Девица — настоящая уродка, — с горячностью проговорил лорд Филип. — Огромная, толстая, конопатая, двух слов связать не может. Да я ни за какие деньги на ней не женюсь, как бы вы с леди Верей ни старались мне ее всучить! Лучше с голоду подохнуть!

— Так оно и будет, — все тем же ровным тоном произнес Алекс. — Ты что, забыл, что не получишь от меня ни гроша, если не женишься?

— Да я не прочь жениться… но на этой! — закричал Филип, резко опустив бокал на стол, так что расплескалось содержимое. — Ты-то сам видел ее? Неужели ты настолько меня ненавидишь, что готов обречь на такое?!

Алекс Делагэ поднял брови.

— В последний раз я видел ее, когда ей было пятнадцать лет. Должен признать, она была несколько пухлой…

— Пухлой?! Да она чудовищно толста! Не девушка, а просто кит какой-то, обтянутый розовым атласом!

Алекс поморщился.

— Ты всегда судишь только по внешности, Филип? Признаюсь, я не разговаривал с ней, но леди Верей заверила меня, что у девушки неплохой характер, с ней вполне можно ладить…

— Ха!

— И что она не против помолвки…

— Может, и не против, потому что кто ж ее еще возьмет? — Филип отправил в рот остатки бренди. — Не удивительно, что леди Верей все эти годы держала ее в деревне! И вот, пожалуйста, лорд Верей умер и вне досягаемости, а я должен жениться на этом страшилище!

Герцог порывисто вздохнул, и это было первым свидетельством его раздражения.

— Да, он умер, иначе тебе пришлось бы отвечать за оскорбительные слова в адрес его дочери! Послушай, Филип, я не собираюсь бесконечно финансировать твои похождения. Союз с Джейн Верей — наилучший выход.

— Ты хочешь, чтобы я образумился и остепенился. — Филип снова стукнул бокалом по столу. Обида и возмущение кипели в его душе. — Тебе-то хорошо — командуешь мной, как хочешь, держишь на коротком поводке, заставляешь упрашивать тебя оплатить мои долги. Конечно, у тебя такое состояние, столько поместий.

— И ответственности, — с некоторой горечью договорил за него брат. — Вот уж удовольствие я получил, устраивая судьбу пяти родственников и спасая от разорения три поместья! А еще прибавь к этому охотников за деньгами, преследовавших наших сестер, да не забудь про обязательства перед лендлордами…

— Один был лендлорд, один! — резко оборвал брата Филип. — И я никогда не обещал жениться на его дочери!

Алекс промолчал. Он вытянул длинные ноги к огню и вздохнул. Брат неприязненно посмотрел на него.

— Ты же сам был женат, — сказал он неожиданно. — И ты осуждаешь меня за то, что я не хочу жениться без любви?

Повисло напряженное молчание.

— Мне казалось, мой пример яснее ясного свидетельствует об отрицательных сторонах брака по любви, — сказал, наконец, бесцветным голосом Алекс. — Я хотел уберечь тебя от этого, братишка.

Филип коротко чертыхнулся. Его брат улыбнулся.

— Мне порой не верится, что ты старше меня всего на десять лет, — сердито проговорил Филип. — Ты прямо старик какой-то!

Алекс засмеялся.

— Положение обязывает, — сказал он веселым тоном, но в глазах его веселья не было.

— Но, черт тебя побери, Алекс, тебе же нравится такая жизнь! Ты сам ее выбрал! — Не отрывая гневного взгляда от брата, Филип потянулся за бутылкой. — Ты нигде не бываешь, не развлекаешься… Ты нарочно делаешь все, чтобы тебя считали затворником! А ведь до сих пор многие пытаются заманить тебя к себе: кто — знакомством со своей дочерью, кто — веселой вечеринкой, кто — винным погребом.