— Ну так что? Ты со мной? — неожиданно резюмирует журналистка.

Сергей резко оторвал порочный взгляд от желанных ножек и, не задумываясь, выпалил:

— Да, конечно… а что мне нужно делать?

— Я уже всё продумала! Мы поедем на моей машине. На подъезде к особняку ты спрячешься в багажник. Когда буду выходить из машины, я его чуть приоткрою, чтобы ты смог оценить обстановку и выбраться. Я сброшу тебе вызов, когда следует выходить. Словом, когда просигналю, ты незаметно покинешь укрытие и прокрадёшься в дом. Будь осторожен. Заглядывай в окна, ищи подходящее место. Короче говоря, не мне тебя учить, как и что снимать.

— Ну, а если всё же эта авантюра окажется ложной тревогой? — Сергей решил немного поднять ставки. — Если это просто старый особняк, где вы будете сидеть в мягких креслах у камина и, болтая о политике, попивать виски?

— Тогда, мой хороший, — сузила озорные глазки короткостриженая искусительница, — это просто загородный клуб, а я (в качестве компенсации) исполню любое твоё желание.

Этот последний козырь Анны бил все аргументы против. Сияющие очи с хищным огоньком в глубине. Сергей, заглянул в серый омут, в который раз утонул и поверил. Умела дама убеждать мужчин и вдохновлять их на подвиги.

— Чёрт! — выругался Сергей, усмехнувшись. — Я с Вами!

*****

За пару дней до назначенной церемонии подруги посетили театр. Давали оперу «Пиковая Дама». В антракте Анна выразила свою готовность участвовать в таинственном ритуале. Лидия улыбнуласьи с благодарностью в глазах тепло молвила:

— Ночь Осеннего полнолуния останется в твоей памяти, Ann. Я знала, что не ошиблась в тебе.

Строгая дама слегка приобняла журналистку и коснулась своими тонкими губами мягкой щеки. Больше женщины на эту тему не разговаривали.

Ночью Анне приснилось странное застолье. Фреска XV века на стене трапезной миланской базилике увековечила мадам Венгер в компании одиннадцати мужчин и дамы. В их тревожных лицах читается смятение, они спорят между собой, вопрошают, пытаются сообщить что-то женщине. Только, Анна не знает всех этих людей, а потому сидит тихо, смиренно потупив взгляд, отрешённо рассматривает пустые тарелки и недопитый стакан вина. Анна поймана в границах изображения, потускневшие от времени, облупившиеся краски ещё сохраняют черты лица, привязывают к перспективе, делают смысловым центром композиции…

По правую руку от Анны находится Лидия, рыжая и сильно постаревшая. Единственный персонаж на картине, кто визуально не связан с мужчинами и не принимает участие в полемике. Дама пристально наблюдает за Анной, словно прощается, и стремится запечатлеть в памяти дорогой сердцу образ. Вся её фигура — воплощение напряжённого внимания, неудивительно, что Лидия не замечает, как рукав одежды задевает солонку. Правая рука, та самая, что рассыпала соль, сжимает в кулаке кошель…

Анна с любопытством рассматривает блеклые фигуры в полинялых на солнце тогах. Странное ощущение: находиться в границах картины, и оставаться сторонним наблюдателем. Приближаться, чтобы увидеть целое отходить назад, любоваться росписью со стороны и оставаться узником Матрицы.

— Это не твоя роль! Проснись, что ты там делаешь? Посмотри на меня! — выкрикивает Анна, пытается завладеть вниманием Анны на фреске.

Кажется, нарисованная мадам Венгер не слышит, вернее, не желает слышать. Она одинаково далеко, как от собравшихся за столом, так, и от взволнованной Анны, о чём то молящей из иной реальности…

*****

День осеннего полнолуния, пятница, 13-е октября, вечер. Анна за рулём «тоёота рав4», объезжая традиционные столичные пробки, катит на запад Москвы. Вот уже час мадам и Сергей находятся в пути. Оба эмоционально заряжены и по-хорошему взволнованны.

Женщина надела тот же наряд, в котором была в памятный вечер знакомства на «Крыше». Те же ожерелье и серьги. В таком облачении она и ведёт машину. Высокий разрез на платье оголил правое бедро дамы. Этот обнажённый загорелый участок ноги всю дорогу манил взор молодого человека, сидящего на пассажирском сидении.

— Постарайся снять всё, всё что сможешь, — даёт ему ненужные наказы Анна, пытаясь таким образом скрыть волнение. — Что бы там ни происходило, снимай всё. Мы должны запечатлеть как можно больше. Все детали, всех людей. Найди такое место, чтобы оттуда всё просматривалось. Ты отличный оператор, ты лучший мастер на моей памяти.

— А если меня поймают? — неудачно пошутил Сергей.

— Если тебя поймают с камерой, то просто отберут её и вышвырнут тебя за ворота, надавав тумаков. Но лучше не попадайся, — Анна говорит серьёзно.

Быстро темнеет — середина октября. Но погода остаётся не по сезону хороша. Последние тёплые и сухие денёчки осени. Дама плохо помнит дорогу, навигатор в помощь.

— Мы уже близко, — предупредила журналистка.

Они остановились перед поворотом на Залесную улицу. Сергей забрался в багажник, и Анна поехала дальше. Метров двести пути, или чуть более, и машина уткнулась в знакомые высокие ворота. На столбах скучают камеры наблюдения, а справа ютится одинокий домик охранника. Как только красная Тоёота подъехала к воротам, появился секьюрити и подошёл к машине. Анна приоткрыла окно:

— Анна Венгер, мне назначено.

Лысый верзила профессионально просканировал взглядом короткостриженую ухоженную блондинку. Бросил взгляд на список гостей в руке, вежливо наклонил голову.

— Добро пожаловать, госпожа Венгер.

— Спасибо, — Анна вежливо улыбнулась в ответ.

Охранник вернулся в домик и отворил ворота. Анна поехала дальше. Перед ней открылся высокий двухэтажный особняк в викторианском стиле. Машина медленно едет, шурша колёсами по гравию дорожки, мимо запущенных клумб старого английского парка, пока не оказалась на парковке рядом с особняком.

Площадка забита дорогущими, отполированными до блеска авто-шедеврами. Роллс-ройсы, бугатти, астон мартин, мазератти — среди этого богатства пара припаркованных мерседесов, кажутся бедными родственниками. А «серенькая» «тоёота» вообще выглядит белой вороной среди всех этих элитарных авто.

Анна вышла из машины и слегка приоткрыла багажник. Выбрала в телефоне номер Сергея (осталось только нажать кнопку вызова) и кинула мобильник в сумочку. Женщина миновала ряд автомобилей и поднялась по каменным ступеням, звонко цокая каблучками. Дама остановилась перед высокой двустворчатой дверью. Неожиданный порыв ветра закружил под ногами хоровод опавшей листвы. Стая ворон, тревожно каркая, сорвалась с насиженного платана. Странное волнение внезапно овладело Анной. Женщина медлит, словно незримая потусторонняя сила пытается предостеречь, удержать на пороге…

*****

Створка медленно отворилась. В дверях, запахнувшись длинной чёрной накидкой с капюшоном, приветливо улыбается Лидия.

— Добрый вечер, госпожа Венгер. Проходите, — официально приветствует подругу хозяйка дома.

Лидия взяла Анну за руку, нежно обхватив кисть. Дамы вошли в дом. Двери тяжело сомкнулись за спинами женщин, и они очутились в просторной передней. Белые мраморные полы, отполированные до блеска, слепят безупречной чистотой. Высоченные потолки украшают дубовые резные панели. На второй этаж уводит