Наконец, австрийский дипломат господин де Ламберг желает блеснуть, вложив в уста графа следующие, довольно наглые слова: "В Венеции зовут меня жестом руки по направлению к подбородку. В Гамбурге зовут меня Mein Неrr (сударь), в Риме — Monsignor (монсиньор), в Вене говорят Тссс…; в Неаполе свистят, чтобы я подошел, а в Париже на меня смотрят через монокль, и я охотно подхожу к тем, кто оглядывает меня таким образом. Пусть мое имя вас не смущает, господа мандарины: пока я буду находиться среди вас, я буду вести себя так, как будто ношу известнейшую фамилию. Пусть вам будет безразлично, зовут меня рыбой или бобом, Пизоном или Цицероном". И граф Ламберг заключил: "Он даже не знал, Как его зовут"63. Мы не станем комментировать этот текст, который процитировали лишь в качестве курьеза.

Мы заметили, что среди всех мнений о корнях графа Сен-Жермена большинство историков настаивают на вымышленном еврейском происхождении.

Так, Е. Марию пишет: "Еврей ли? Есть на то много указаний. Его наглость, его хитрость, его страсть к золоту и драгоценностям, его денежные аферы, его отсутствие такта, его вечная забота о том, как бы скрыть свое происхождение, его стремление закрыть (именно так в оригинале) закрытые ворота — все это типично для еврея из какого-нибудь германского гетто. Как бы его ни звали: Шенингом, Уеллдоном, Варнером или Даниелем Вольфом, — под его дворянской личиной все равно торчит крючковатый нос"64.

Источник этой информации не отличается добросовестностью. Им является Морис Кузен, граф де Куршан — настоящий автор ложных "Воспоминаний маркизы Креки", фантастичность которых не нуждается в комментариях. Граф де Куршан придумал, что "граф Сен-Жермен был сыном еврейского врача из Страсбурга, звали его по-настоящему Даниэлем Вольфом"64. Поскольку мы не имеем других источников, пусть нам будет дозволено не строить гипотез, основанных на голом утверждении такого подозрительного автора.

Если граф Сен-Жермен не является Даниэлем Вольфом, может быть, он — "Самуэль Самер, рожденный во Франкфурте 12 или 13 октября 1715 г. от бедного еврея и великосветской дамы"66? Никаких доказательств, не больше чем для другого утверждения, без имени и фамилии, что он — "сын еврея из Бордо"67. То же самое можно сказать и о тех предположениях, согласно которым он — "сын португальского еврея, служил могучей стране и путешествовал в Индии в стране Моголов"68, или сын опять же еврея и "известной княгини при Людовике XV"69. В самом деле, версии о еврейском происхождении графа ничем не обоснованы.

Рассмотрим теперь гипотезы, согласно которым он— родом из Богемии.

Возможно, под влиянием аббата Леканю70 Элифас Леви пишет о графе Сен-Жермене: "Он родился в Лентмерице, в Богемии, в конце XVIII века, был внебрачным или приемным сыном розенкрейцера, который называл себя Cornes Cabalicus, товарищ кабалист"71. Уточним сразу же, что город Лентмерице выбран неслучайно, ибо Элифас Леви повествует о том, что граф Сен-Жермен основал там орден Святого Жакина, который впоследствии назвали орденом Святого Иоахима. Согласно работе маркиза де Люше, отметим, что орден Святого Иоахима был основан в 1756 г. в Лентмерице72. Нет ничего невозможного в том, что его основатель родился в этом городе, но нет никаких указаний, позволяющих нам считать, что этим основателем был граф Сен-Жермен.

Госпожа Уна Бирш сообщает, что граф Сен-Жермен мог оказаться "сыном московского суконщика"73. Отсутствие деталей освобождает нас от необходимости обсуждать эту гипотезу. Таким же образом после нашего расследования о предположительном городе Сан-Германо мы не станем останавливаться на версии Фридриха Бюло, для которого отцом графа Сен-Жермена является "некий Ротондо — сборщик налогов в Сан-Германо"74, а также на версии Т.П. Барнума, который развивает цитированную выше версию о рождении в г. Сан-Германо и дает графу в качестве матери "итальянскую княгиню"75.

Фридрих II видел в графе Сен-Жермене "графа понарошку", зато госпожи дю Оссет и Жанлис имели на этот счет противоположное мнение.

В своих "Воспоминаниях" госпожа дю Оссет рассказала, что Людовик XV, с которым граф имел неоднократные беседы у госпожи Помпадур в Версале, не терпел пренебрежительного отношения или издевки по отношению к графу. Она добавила: "Король говорил о нем как о человеке высочайшего рождения"76. Если Людовик XV выражался именно так, и мы в этом не сомневаемся, значит, король знал "тайну" рождения графа Сен-Жермена.

Так же как и госпожа дю Оссет, автор мемуаров госпожа де Жанлис была знакома с графом Сен-Жерменом. Для нее "граф — сын свергнутого короля"77. Примерно так же думают граф Кобенцль — посол Австрии в Брюсселе, писавший Кау-ницу. государственному министру при венском дворе, что граф является "плодом внебрачного союза могущественного и знаменитого дома"78 и Др. Шаллис, для которого он "внебрачный сын одной королевской семьи Центральной Европы"79.

Несмотря на все эти указания, ситуация не прояснилась, и следующая книга — "Граф Сен-Жермен и маркиза Помпадур"80 некоего Ламот-Лангона ясности в этом вопросе не прибавит. Писака придумал вот такую интригу: действие происходит в 1745 г. Сын (?) графа Сен-Жермена влюблен в дочь госпожи де Помпадур81. У них уже родился ребенок. Свадьба почти решена, но маркиза не даст своего согласия. Тогда граф Сен-Жермен произносит следующие слова: "Я могу доказать, что мой внук — потомок главы третьей ветви Капетингов". Однако, насколько нам известно, у графа никогда не было детей, кроме ребенка, которого ему приписал граф Ламберг82. Видимо, Ламот-Лангону эта ошибка пришлась по вкусу, он развил ее дальше, поскольку без нее интрига романа развалилась бы81.

Другой автор, Фердинанд Дени, так развил блестящую мысль Ламот-Лангона: "Некоторые считали его потомком Генриха IV"84.

Некоторые пожелали видеть в графе "сына португальского инфанта или гранда"85 либо "незаконнорожденного сына короля Португалии"86. Все эти указания слишком расплывчатые, чтобы иметь под собой почву.

Остается последняя гипотеза, на наш взгляд, больше всех достойная внимания, — испанская версия о его происхождении. Однако прежде чем объяснить, почему это происхождение кажется нам более вероятным, чем все вышеизложенные, предпочтительнее и логичнее попытаться восстановить с помощью имеющихся печатных и рукописных документов ту часть жизни графа Сен-Жермена, о которой есть точные сведения (т. е. с 1745 по 1784 г.). После того как мы установим место нашего героя в свете позитивной истории, нам будет легче восходить путем умозаключений и сопоставлений к его таинственному происхождению, относящемуся пока к области легенд.

Прежде чем начать повествование о настоящей истории графа Сен-Жермена, остается выяснить запутанный вопрос о том, под какими именами он был известен.

Мы не станем говорить здесь о титуле и фамилии, под которыми он стал знаменитым, а обратимся к тем именам, которые он сам называл. Если в Бельгии ему давали фамилию Сюрмон, то это потому, что она является французским переводом фамилии Юбберген, где находились земли, которыми он владел. Что касается фамилии Уеллдон, которую он назвал в Лейпциге, она возникла по другой причине — к этому времени его можно было считать благодетелем человечества.