Мистер Мэсси встал со стула и обошел стол с ее стороны.

– Эй, эй, – позвал он, положив руку ей на плечо.

– Кто же я? – Она разразилась отрывистыми рыданиями, закрыв лицо руками.

Он обнял ее, шепча слова утешения, убеждая, что все будет хорошо.

Он опустился перед ней на колени, отвел ее руки от лица и произнес:

– Плакать – это нормально. Быть растерянным – тоже нормально.

Она на мгновение встретилась с ним взглядом и отвернулась. Он коснулся ее подбородка и приподнял лицо, заставляя посмотреть себе в глаза.

– Все, что мне нравится в тебе… не имеет никакого отношения к твоим родителям.

Эти слова так много значили для нее! И она чувствовала – он искренен. Он действительно понимал ее. Он прочел ее самые сокровенные мысли. Он знал, что она сломлена, что она нафантазировала альтер эго, эту девочку из Белого дома, эту вымышленную личность, которая даже не существовала в реальности. Тот внутренний ребенок мог себе позволить не выглядеть счастливым постоянно; на самом деле он часто терялся в темноте. И родители его не были совершенны. Порой о-очень далеки от идеала. Несмотря на отличные навыки скрывать сей факт, девочка внутри Эмилии оставалась все тем же растерянным и испуганным ребенком, который создавал разброд в мыслях, регулярно беспокоил, разжигая огонь неуверенности в себе Эмилии-настоящей. В каком-то смысле альтер эго было для нее действенным способом пережить проблемы взросления.

Теперь мистер Мэсси был единственным человеком на Земле, который знал, что происходит у нее в душе. И был готов принять это! Он действительно понимал Эмилию. Вот почему, когда он придвинулся, ища ее губы, она позволила этому случиться.

От поцелуя по ее телу пробежала дрожь, книги соскользнули на пол, она почувствовала, как ее накрывает волной сексуального возбуждения. Ничего похожего она никогда раньше не испытывала. Долгое время она боялась, что вовсе не познает подобных ощущений, известных ей только по рассказам маминой помощницы Эбби.

Ее охватило страстное желание сорвать с учителя одежду. Она была готова отдать ему свою девственность прямо здесь и сейчас. Он коснулся ее живота и скользнул рукой вверх к груди, и она почувствовала между ног оргазмические спазмы. Однако ощущения были слишком сильными, и она оттолкнула его. Ей не нравилось, что она теряет контроль над собой.

Она облизнула губы и снова поцеловала его, без слов давая понять, что хочет большего, но не может.

– Мне пора, – проговорила она. Ей нужно было уйти и попытаться наедине с собой разобраться во всем этом.

– Ты мне очень нравишься, – откликнулся он.

Она кивнула.

– Может, встретимся еще?

– Думаю, да.

– Могу я узнать твой номер телефона?

Она нацарапала на клочке бумаги номер своего мобильного, собрала с пола книги и выбежала из кабинета.

Брукс Бейкер встал из-за стола и подошел к огромному окну, через которое был виден винный погреб мирового уровня. В нем работники брали пробы из бочек и резервуаров, перемещали бутылки с вином, убирались. Обычный день на винодельне во время сбора урожая.

Посреди всего этого действа он увидел ее.

Эбби Синклер.

Эта женщина неземной красоты и величия казалась миражом, и в своем воображении он возносил ее в облака, делая практически неприкосновенной. Произносить умные слова и острить в ее присутствии было все равно что выковыривать гвозди из свежего дерева гвоздодером. Какая жалость, что у него не было шанса! Конечно, у Брукса был высокий статус главного винодела на предприятии Джейка Форестера «Лакода», и он считался симпатичным «плохим мальчиком», но у него не хватало мужества для попытки перевести отношения с Эбби из профессиональных в романтические.

Как он мог набраться смелости и пригласить на свидание Эбби Синклер? Им обоим было за тридцать. Она никогда не бывала замужем и у нее не было детей. Что, если она так же одинока, как и он? Или – большое жирное ИЛИ – вовсе не одинока? Неужели ей достаточно быть помощницей Кармен Форестер? Его нежелание пригласить ее на свидание было вызвано одной-единственной причиной – страхом получить отказ. Брукс беспокоился, что это разбередит все его старые раны и напомнит, кем он был раньше.

Эбби, должно быть, почувствовала его любопытный взгляд и посмотрела на окно. На ней была серая шляпа водителя грузовика с логотипом «Лакода», ее каштановые волосы были собраны сзади в конский хвост. Она слегка улыбнулась и помахала рукой. Он поприветствовал девушку в ответ, изо всех сил стараясь удержать ее взгляд. Эти теплые глаза цвета влажного песка впились в него, пугая своей уверенностью, накаляя нервы, обнажая его несовершенства. «Не дай ей понять, что я чувствую сейчас, – сказал он себе. – Не позволяй увидеть бабочек в моем животе, учащенное сердцебиение, желание в моих глазах, то, что она заставляет меня чувствовать. Не дай ей увидеть, как остро я в ней нуждаюсь».

Брукс непроизвольно подмигнул. И тут же смущенно отвернулся и поспешил обратно к своему столу, надеясь, что она не обратила внимание на его способность создавать неловкие ситуации. Откуда такая неуверенность? Он не был таким ни с кем другим. Только с ней. «О, Эбби Синклер, что ты со мной делаешь. Что ты со мной делаешь, женщина!»

Его прошлое питало эту неуверенность. В то время как другие усердно трудились в средней школе, чтобы поступить в хороший колледж, а затем не менее усердно трудились в колледже, чтобы получить хорошую работу, Брукс сбежал из приемной семьи, нарушал законы, бродяжничал, прыгал из поезда в поезд в прямом и переносном смыслах. О той прошлой жизни, кроме абсурдной неуверенности в себе и страха каким-то образом проснуться в прошлом, теперь напоминали только татуировки, покрывающие руки, и стопки стоматологических счетов.

Он отогнал эти нездоровые мысли и вернулся к просмотру рабочих заказов, удостоверяясь, что позаботился о каждом сосуде с вином. Некоторые резервуары нуждались в перфорации; это означало, что всплывшую на поверхность виноградную кожуру нужно было пробивать обратно в сок, чтобы обеспечить надлежащее извлечение цвета и аромата. Другие емкости нуждались в изменении температуры. К счастью, все вина, которые он пробовал до сих пор, были очень даже многообещающими.

Раздался стук в дверь, и она оказалась на пороге.

– О! Эбби, – промямлил он непослушными губами, – рад тебя видеть!

Она вошла в кабинет, хотя для Брукса это больше походило на явление богини или ангела, парящего на ковре-самолете. Она не смогла бы скрыть, насколько соблазнительна, даже если бы очень старалась. Брукс узнал ее поближе во время долгих обедов и ужинов на винодельне и в доме их боссов, расположенном недалеко. Она была из тех женщин, которые никогда не эксплуатируют свою красоту.

Эбби никогда не пыталась соперничать или тем более превзойти свою работодательницу Кармен Форестер – бывшую супермодель, которой сейчас было около пятидесяти, но она все еще носила костюмы Изабель Марант, Марни и Проэнцы Шулер. Имена этих дизайнеров стали привычными даже для Брукса. Он знал, что для размещения одежды Кармен понадобилось аж три гардеробные. Не то чтобы Кармен одевалась слишком по-молодежному для своего возраста, совсем нет, но к выбору нарядов она подходила очень тщательно, и эта ее любовь к крутым шмоткам была слишком даже очевидна.