Когда он изберет тебя, а ты изберешь его, ваша Унра станет единой. Медведь избрал нашу Бо, когда ей было девять лет. Но это редкость, поэтому она и зовется нашей Бо. Обычно все находят тотем до пятнадцати лет, а дальше привыкают. Когда исполняется двадцать и клан встает на зимнюю стоянку в праздник Темнейшей из ночей, вы приносите клятвы и становитесь единым. И тогда можно считаться полноценным членом клана. Таким, за которого будут мстить. А я не такой.

— Ты не нашел себе тотем?

— Я же говорю тебе, Лиззи Майер. Моей Унры недостаточно, чтобы следовать за тотемом.

— А что бывает с теми, кто не нашел тотем? Ты же не первый, с кем такое приключается?

— Разное бывает. Кто-то остаётся в клане, надеясь на любовь и признание, несмотря ни на что. Кто-то уходит странствовать и искать маленькие кланы, где примут даже таких. Разное. Плохое тоже случается, но об этом мы не будем.

— И что же ты собираешься делать? Плохое?

— Нет, конечно! — снова расхохотался Рами.

— Почему ты такой веселый, даже когда происходит такое? Завтра канун. И если я все правильно поняла, то тебе придется что-то решать с кланом, раз ты не сможешь стать полноценной его частью.

— А почему мне нужно быть грустным? Я никогда не был своим в этом клане. Я всегда для них был чужаком с севера. Для людей в ваших поселениях был чужаком Номи. Для ведьм был чужаком с пактом, для демонов — человеком.

— Звучит совсем не весело.

— Это потому, что ты, Лиззи Майер не умеешь слушать. Что плохого в том, чтобы быть чужаком? Куда бы я ни пошел и что бы я ни делал, ничего же не поменяется. Мой клан не принимал меня с самого начала, и то, что завтра они не примут меня в очередной раз, ничего не изменит.

— Ты уйдешь?

— Уйду.

— Искать другой клан?

— Нет, Лиззи Майер. Я уйду искать место, где все всем чужаки.

— Почему?

— Потому что в таких местах не имеет значения, кем ты был. Ты просто можешь делать то, что тебе по силам, и, может, даже счастливо жить.

— И что же это за место такое?

— Лиззи Майер не читает книг? Может, только книги с заклинаниями?

— Не понимаю. Я же серьезно спрашиваю, — сказала Лиззи и вдруг расхохоталась.

— Все ты понимаешь, Лиззи Майер, или скоро начнёшь. Я про большие города. Такие, как ваша столица, хотя она не единственная. Есть и другие большие, есть красивые, есть опасные, на севере со снегами и на юге с кипарисами и мандариновыми деревьями. И там так много людей, так много, что все они друг другу чужаки. И никто не узнает ведьму или даже Номи.

— Ты отправишься в столицу? И что будешь делать?

— Это я решу, пока буду туда идти. Но первым делом хочу посмотреть на театр. Про него много в книгах. А я так и не понял до конца, что это такое. А еще про шатры с акробатами, что летают под куполом!

— Цирк?

— И храм большому богу, в котором стоят сотни труб пирамидой и испускают музыку.

— Играют музыку. Это орган. Да, это и правда очень красиво.

— Ты слышала?

— Слышала, когда была маленькой. Мы с сестрой и тетей один раз ездили туда. Я думаю, тебе понравится.

Лиззи, вспомнив про сестру и тетю, огляделась по сторонам. Они наверняка ищут ее, но криков не было слышно, а лес незнакомый.

— Рами, а ты знаешь эти леса? Могу я напоследок попросить тебя проводить меня в сторону дома?

Юноша кивнул и помог ей подняться. Он достал из костра большую горящую головешку и, присыпав остальное снегом, взял Лиззи под руку.

Они шли и шли, и чем дальше, тем сильнее Лиззи начинала нервничать. Как же у нее получилось так далеко убежать, а самое главное зачем? Она ведь знала, что Мари остывает так же быстро, как и вспыхивает: достаточно было спрятаться за ближайшей сосной у дома или вообще добежать до тетушки. Она грустно вздохнула в предвкушении головомойки, а подняв глаза, увидела свет фонаря у кого-то идущего им навстречу.

Прошли еще немного вперед, и стали понятны очертания двух фигур: одной большой, а второй маленькой. Словно кто-то шел с собакой. Рами вышел чуть вперед, прикрывая Лиззи плечом, и поднял вверх горящую головешку, освещая подходящих.

— Сириус! — вскрикнула Лиззи, узнав кузена.

А рогатый лис прыгнул куда-то в кусты, пропав из вида.

— Знаешь его? — настороженно спросил Рами.

— Знаю. Это мой кузен.

— Человеческий друг Рогатого? Бо рассказывала про него.

— Лиззи, цела? Замерзла? — Сириус подбежал к ним и накинул на нее пальто Люсильды, принесенное с собой. — Мари сказала, что ты без одежды выбежала. Она места себе не находит. Пойдем скорее. А это…?

Он словно впервые заметил, что Лиззи стоит не одна. Или, может, заметил и раньше, но сначала решил закрыть вопрос с верхней одеждой.

— Ах да, это Рами. Он из клана, стоящего за рекой, помог мне найти дорогу обратно.

— Спасибо тебе, Рами. Очень благодарен и рад знакомству.

Сириус протянул ему руку, и Рами, улыбаясь своей лучезарной улыбкой, с радостью ее пожал.

— Я тоже рад. Говорят, что знакомства в Темнейшую из ночей навязаны судьбой. Ну что ж, серьезная Лиззи Майер и Сириус, друг Рогатого, проверим, сложится ли судьба после этой встречи. До свидания!

— Спасибо, Рами! И удачи тебе! — просияла ведьма.

Спустя короткие десять минут пути через лес, на морозе показавшиеся Лиззи вечностью, они с Сириусом вышли на крайнюю улицу поселения. Свечных фонарей было мало, и часть из них уже потухла, но дорогу стало виднее, и Сириус наконец опустил фонарь и высвободил руку Лиззи.

— Что он имел в виду?

— Кто? Рами? В какой момент?

— Когда сказал про «проверим, сложится ли судьба».

— Понятия не имею. Не знаю, все ли Номи так разговаривают, но с ним тяжело. Не бери в голову.

— Хорошо. Ты как сама? В порядке?

— А что тебе Мари сказала? Люсильда тоже в курсе?

— Сказала, что вы поругались и она сглупила, тренировала воздушные заклинания и, видимо, из-за этого не смогла остановиться.

— И все? Больше ничего не сказала?

— А было что-то большее, что должна была?

— Нет, не было. Просто интересно, что именно знает Люсильда.

На подходе к дому к ним подбежала Мари. Она обняла Лиззи и извинялась, и извинялась, и извинялась. Зайдя в дом, они обнаружили тетушку Люсильду, которая каким-то чудом успела убрать бардак, который Мари устроила в доме. И конечно, Люсильда