7. Во время допросов поговорить с Билли было крайне непросто. Для этого пришлось долго уговаривать Артура дать разрешение разбудить Билли. Разрешение было дано в обмен на обещание обеспечить безопасность склонного к суициду Билли, прежде всего от самого себя.

Деятельность после освобождения:

В 1988 году, после 10 лет интенсивного лечения в различных медицинских учреждениях штата Огайо, Билли Миллиган был признан «цельным» и отпущен на свободу. Известно, что в 1996 году он жил в Калифорнии, владел мелкой киностудией «Stormy Life Productions» и собирался снять короткометражный фильм (который, по-видимому, так и не был выпущен). Нынешнее место жительства и род занятий Уильяма Миллигана неизвестны, его прежние знакомые потеряли с ним связь. По словам его адвоката Брюса Тэбита, «на некоторых стенах комнат его дома – прекрасные фрески, другие исписаны математическими формулами. Это за пределами человеческих возможностей – знать все о Билли Миллигане».

В этом разделе собраны небольшие истории о повседневной жизни психиатров[1]. Все эти истории рассказывали самые разные люди, столкнувшиеся по тем или иным причинам с психиатрией. Здесь вы найдете интересные случаи из практики психиатров, остроумные рассказы людей, проходящих психиатрическое обследование, истории о студентов-психиатров, а также весьма оригинальные рассказы о жизни пациентов. Все имена в историях изменены и некоторые детали в рассказах изменены, в остальном же истории остались в авторской редакции.

* * *

Приходит дама, до 30 лет, на грани истерики. С порога требует достать что-то у нее из шеи. Кое-как успокаиваю, начинаю опрос. Зачем-то решила дать ребенку глистогонный препарат (то ли по совету медицинской сестры из детского сада, то ли бабули из соседнего подъезда). Заодно решила и себя «почистить». После употребления препарата почувствовала, как аскарида (почему-то именно этот гельминт ей втемяшился), в панике отступая от токсических миазмов препарата, заползла ей вглубь мышц шеи и там окопалась, периодически шевелясь. Данные анализов крови, компьютерной томографии органов шеи, здравого смысла даму не устроили. Проговорил с ней около часа, вернул деньги, отправил в больницу скорой помощи, в экстренную хирургию. У них хоть штатный психиатр есть.

* * *

Вспомнила тут свою медицинскую историю! Проходили мы по работе мед. комиссию. Среди прочих врачей надо было пройти также психиатра и нарколога, коим в одном лице была девушка лет 25. Практически все наши коллеги на вопрос, как часто вы употребляете спиртное, отвечали: только по праздникам. На вопрос, были ли в роду алкоголики и шизофреники – что не было.

Наш отдел отличился, мы почему-то не подумали, что на стандартные вопросы можно давать стандартные ответы! В общем, мы были откровенны.

Так, я на вопрос о наркоманах, шизофрениках и прочее ответила: не знаю, среди знакомых родственников нет, но у мамы есть сводные братья (дедушка женился повторно), мы их ни когда не видели и не общаемся, возможно они наркоманы, алкоголики и шизофреники.

Коллега, который с супругой очень ответственно подходил к вопросу детей, и за полгода до попытки «начать их делать» они совсем отказались от алкоголя, сигарет, сели на диету, пили витамины… Так вот, он на вопрос, как давно употребляли, сказал, что бросил пить год назад!

Еще одна коллега, которая жила с гражданским мужем, и накануне в выходные они под хороший фильм выпили пару бутылок пива с раками. Она на вопрос, как давно употребляли, ответила, что пила на выходных с сожителем.

Не знаю, что о нас подумали, но медкомиссию мы прошли успешно!

* * *

Проходила медицинский осмотр. Захожу в кабинет врача-психиатра, подаю документы и сажусь напротив нее. Говорю:

– У меня все хорошо.

Она засмеялась, спрашивает, где работаю.

– На скорой.

– Ох, и кем?

– Педиатр.

– Еще и педиатр! На скорой! Как у вас может быть все хорошо?

* * *

Помню, когда университет закончил, получил повестку в армию, пришел на медкомиссию.

Окулист:

– Цвета различаешь?

– Не все (я хорошо вижу основные 7 цветов, но их ответвления я практически никогда не могу правильно назвать).

– Хорошо, сейчас проверим на тесте. Видишь в середине цвета квадрат? Где у квадрата отсутствует сторона?

– Тут, тут… а тут не вижу.

– Ну, во-первых, откуда мы знаем, что ты нам не врешь? А во-вторых, в армии нет фиолетовых цветов, так что не ошибешься с выбором мишени. Годен!

Терапевт:

– Аллергия есть?

– Да, на орехи.

– Наивный! Тебе в армии никто орехов и не даст. Годен!

Психолог:

– Руки покажи, наркотики принимал/принимаешь?

– Нет.

– Чем отличается утка от самолета?

– Хм… утка живая?

– А чем отличается поезд от машины?

– Машина не привязана к рельсам и может ехать куда хочет?

– А чем отличается мой стол от письменного стола?

– Что?! Ваш старый… я не знаю…

– У моего стола сломана ножка (улыбается). Годен!

* * *

Следующий призывник не прошел психолога, врач выскочил со словами: «Идиот, я тебе в психушку отправлю!».

* * *

Проходит цикл по психиатрии. Ездим на занятия в психиатрическую лечебницу. Преподаватель – средних лет бородатый дядя, доступно и просто объясняет тонкости заболеваний, умело и немного утрированно пародирует больных.

Доходим до расстройств питания, в частности, пикоцизм – поедание несъедобных предметов. Преподаватель спрашивает, какие примеры пикоцизма мы знаем. Называют трихофагию, обсуждаем трихобезоары из желудков пациентов с таким расстройством. Препод акцентирует внимание на таком расстройстве, как геофагия – поедание почвы. Далее с его слов:

«Ничего смешного в этом деле нет. Родители мои выписывают журнал ЗОЖ, в котором подробно расписано, как не надо лечиться. Вся доктор-малаховщина и доктор-поповщина там, но один случай мне запомнился, и я даже проследил развитие случая по хронологии.

Попалось мне письмо в эту газету от Мариванны, которая писала что заподозрили у нее опухоль желудка, и „злые врачи пихали мне в рот длинные трубки (читай как: произвели ФГДС), резали мое тело ножами, после чего я не могла нормально есть (читай как: произвели хирургическое вмешательство и удалили опухоль вместе с частью стенки желудка, в результате чего объем уменьшился), кололи мне жутки препараты, от которых мне было плохо и выпали волосы (читай как: провели полноценную химиотерапию) и отправили домой умирать (читай как: выписали с улучшением). И вот шла я, горемычная, по лесу, и вдруг поняла, что нет лучшего лекарства, чем мать – сыра земля. Набрала себе ведерочко землицы, принесла домой и начала кушать. Сначала было неприятно, но потом я поняла, что хвою и дождевых червей надо получше пережевывать. Сначала я съедала ведро земли в три недели, сейчас питаюсь только землей, и ведра мне хватает на неделю. Прошло полгода, и в клинике мне сказали, что опухоли у меня нет. Так что лечитесь все от онкологии сырой землею, нечего ходить к этим палачам“. (Еще б она там была, после комплексного лечения, ага).