Местные жители всегда советуют гостю посетить их любимые места, и мои хозяева в Метони все уши прожужжали мне о Нафплионе. «Это самый красивый город в Греции. И самый романтический», — говорили мне они.

Я выдавил улыбку, когда мне показали его на карте.

Тем не менее заявляю: возможно, в Греции есть город красивее Нафплиона, но пленительнее места я не знаю. Его платия — самая величественная из площадей, какие я видел. Представь себе громадный танцевальный зал, открывающийся небесам. Ровная мраморная плитка сверкает чистотой, а прекрасные здания с четырех сторон защищают тебя от малейшего ветерка даже по вечерам. Стены этого «зала» являют собой летопись греческой истории: бывшая мечеть шестнадцатого века, венецианский арсенал, изящные неоклассические постройки и немного вполне приемлемой архитектуры двадцатого столетия. Нафплион был построен у моря в глубокой древности. Это первая столица современной Греции с 1829 по 1834 год, и, находясь здесь, чувствуешь значение этого города.

Я провел там много часов, наблюдая за течением жизни.

С благодарностью вспоминаю одну из моих вечерних встреч в Нафплионе, правда пара, что беседовала со мной, не могла удержаться от высказываний по поводу моего одиночества.

— Ваша жена… Разве она не с вами? — спросила женщина.

В этом вопросе содержалось немало предположений, но я не дал себе труда что-либо комментировать. К счастью, вмешался ее муж, почувствовав, что жена вторгается на чужую территорию.

— После дела Адамакоса, — сказал он, — люди подозрительно относятся к мужчинам, которые рассиживают вот так, в одиночку.

— Дело Адамакоса? — переспросил я.

— Не думаю, что про него писали английские газеты, — заметил он.

Грек, конечно, был прав. Если в английских газетах и пишут о Греции, то в основном об экономике или (в последнее время) о проблеме беженцев. Больше журналисты ничего не замечают.

— Так вот, был такой человек, который все сидел здесь один, — сказал он.

— Двадцать пять лет сидел! — уточнила его жена.

— Тут эта история наделала немало шума…

— Он не любил людей? — предположил я.

— Ну, определенно были те, кто ему не нравился, — загадочно ответила жена.

— Он родом из Мани, — не менее загадочно добавил муж, подаваясь вперед, чтобы никто его не услышал.

Я никогда не был в Мани, отдаленном номе к югу от Нафплиона, но знал, что в прежние времена маниоты имели репутацию людей, которые ни перед чем не остановятся, чтобы отомстить за свою оскорбленную честь. В тот самый день я прочел о драматическом событии, случившемся в начале девятнадцатого века рядом с кафе, где мы сидели. Иоанн Каподистрия [3] , первый глава нового государства, арестовал бунтовщиков из Мани, принадлежавших к влиятельному клану. В отместку два человека, связанные с кланом родственными узами, подстерегли его, когда он шел в церковь. Первая пуля не попала в цель. Но его ударили ножом, а второй пулей разнесли голову. Насилие породило насилие. Вскоре после этого убийцы были казнены.

— Вы знаете, что пуля застряла в стене церкви Святого Спиридона — это здесь за углом? — спросил мой новый знакомый, показывая на каменную лестницу, ведущую на верхнюю улицу.

— Я видел ее сегодня, — ответил я.

— Так что никогда не выказывайте ни малейшего неуважения к людям из Мани, — посоветовал мне собеседник. — Они затеяли немало кровавых разборок, которые тянутся по сей день.

И он рассказал мне историю, а когда закончил, я знал, что непременно буду следовать его совету.

© Tatjana Kruusma/Shutterstock

Громадная площадь Нафплиона — это сердце города. Здесь очень оживленно: люди разговаривают, играют, глазеют, выпивают — по выходным в кафе не найдешь свободного места.

По пешеходным венецианским улочкам на площадь тянутся друг за другом парочки всех возрастов, словно их притягивает неведомая сила; они прогуливаются вдвоем; они неразлучны, словно сошли с Ноева ковчега. Вот идут пожилые супруги, которые уже пять десятилетий танцуют на платии вольту, и всегда в темпе тикающих часов. Муж теперь ходит с палочкой, однако их танец остается неизменным.

За немолодыми танцорами следом шагают двое красавчиков — один помоложе, другой постарше. В каком-нибудь ином городе они могли бы идти под ручку. У первого экстравагантно-белоснежные волосы, как шерсть у персидского кота, второй коротко пострижен, напоминает мышь-полевку. Одеты небрежно и дорого, пастельных оттенков кашемировые пуловеры накинуты на плечи, рукава связаны спереди. Красавцы занимают места в одном из новых кафе-баров. Это богатые отдыхающие, они приезжают на уик-энд из Афин.

Медленно обходит площадь женщина на сносях, сопровождаемая мужем. Несколько дней назад она должна была родить и сейчас надеется, что мерный ритм шагов расшевелит ребенка, побудит его начать путешествие во внешний мир. Каждый шаг дается ей с трудом; ее опасения очевидны: вдруг она не успеет завершить очередной круг по площади…

© Carolyn Franks/Shutterstock (рамки фотографий)

Двое парней смотрят в кафе футбол. Один возбужденно вскакивает каждый раз, когда его команда близка к голу, чуть не переворачивает стол, а потом спокойно усаживается и возобновляет разговор с приятелем. Второй ведет себя спокойнее. Он не болеет ни за одну команду.

Пара мальчишек пинает мячик. Они бросаются за ним как метеоры, когда он скатывается по крутому спуску платии. Бегают друг за дружкой две собаки, потом начинают гоняться за собственными хвостами, тявкают, лают и крутятся. Одна из них пускается вдогонку за мячом, укатившимся от мальчишек.