– Чем занимаемся, молодой человек? – Прогнусавил карлик.

– Изучаем промышленные здания совковой эпохи!

– Архитектор?

– Нет! Вольный каменщик!

– Ваши документы! – Рассвирепевший карлик протянул Антону детскую ручонку.

Тот, стараясь не рассмеяться, присел на корточки.

– Да кто вы такой грозный?!

– Начальник охраны!

– Раз вы начальник, вот бы на подчиненных посмотреть! Они все в вашей таратайке помещаются, или тележку надо на буксир брать?

– Документы!

– Так вот для чего вам такая большая пушка! А вы кого охраняете? Себя?! Вот, в Австралии поймали злоумышленников, похищавших с лужаек фигурки гномов…

– За гнома ответишь! Документы!

– С какой радости, я ничего не нарушаю!

– Здесь быть нельзя!

– А не быть можно?

Глубокая морщина на низком лобике известила о напряженном мыслительном процессе. Махнув рукой, Антон направился к зарослям.

– Стоять! Буду стрелять! – Неслось вслед. – Всё равно достану!

Но дальше угроз дело не пошло, и сердитые крики карлика вскоре заглушил шум двигателя его машины.

Возвращаясь к бюсту Миланевского, Антон заметил непонятный знак на тыльной стороне его пьедестала. Круг возле прямого угла. Буква "O", прижавшаяся к "L", или забившаяся в угол окружность…

Институтский двор встретил сыщика-любителя торжественным безлюдьем – курящая секретарша ушла. Проходя мимо мусорного контейнера, Антон невольно бросил взгляд на кипы папок. Чьи-то промахи и достижения, подвиги и ошибки, бессонные ночи и сверхурочная работа оказались на помойке. Амбиции, дерзкие замыслы и безумные идеи обратились в мусор.

– Грош цена дурацкому синхронизму! – Выдёргивая из складок одежды чёрные шипы, ругался парень. – Зашёл, и ничего…

Подняв облачко пыли, свежий ветерок зашелестел пожелтевшими страницами, откатил к борту контейнера ватманский рулон. Под ним оказалась пачка старых фотографий со стартующими ракетами.

– Глядишь, для моделек пригодятся, а выкинуть всегда успею! – Пряча находку в целлофановый пакет, вздохнул Антон. – Как говорится, "с паршивой овцы"…

Тут он задрожал, как при ударе током. Чем-то знакомым повеяло от лежащего под фотографиями документа в бурых разводах. Отпечатанные на машинке буквы, побледнели как от купания в молоке и почти не читались, за исключением расшифровки размашистой подписи фиолетовыми чернилами: "Заместитель директора по науке А.В. Видолга".

Перегнувшись через борт контейнера, Антон бережно поднял листок, подписанный его дедом. Всматриваясь и всматриваясь в него, он словно пытался узнать, что-то новое. Хотя бы в одном Ворожейкин оказался прав, а значит…

– Куда вас, однако, занесло! Сами бы не нашли, хорошо, охранник заметил!

Рядом с Антоном появились недавние знакомые – институтские старожилы. Расплываясь в лукавых улыбках, они увлекли его к институту.

– Необычный у нас дворик, правда? – Начал некогда рыжий. – Сколько субботников здесь провели, клумбы разбили, кусты, деревья посадили…

– Причем, редкие какие-то… – вставил Курильщик.

– По мне, так лучше клумбу копать, чем перебирать лук на овощной базе…

Скрипучий доводчик с громким хлопком затворил дверь. Не отпуская Антона, бывшие подчиненные Миланевского, начали подниматься по парадной лестнице.

– Думали, будем в обед и на перерывах там курить, да нет-то было…

– Понравилось Александру Андреевичу гулять в том саду…

– Скажешь тоже, "гулять"! Тогда он размышлял, думал! Видел его там пару раз. Высокий и массивный был как глыба, как гора. Ходит, смотрит перед собой и ногами будто сваи заколачивает. И черный плащ развевается, точно крылья.

– Вот завхоз окна закрасить и велел! Мало того, без надобности во дворе появляться запретили! В лабораторный корпус пройти сущей морокой оказалось…

– Лабораторный корпус? – Насторожился Антон.

– Двухэтажный дом за памятником. Но говорят под ним подвалы ого-го!

– Врут! Сам подумай, сколько земли вырыть надо и залить бетона под большой подвал. Он там есть – это правда, но два этажа не больше.

– Карлик караулит подземелья… – подумалось Антону. – "Золото Рейна", какое-то…

– Позвольте! А куда мы направляемся? – Спохватился он, заметив, что пролёт между вторым и третьим этажами остался позади.

– Что значит "куда"? – Удивился бывший рыжий. – К "Самому"!

– К директору, – уточнил Курильщик.

– Только этого не хватало! – Забеспокоился Антон. – С другой стороны, может он помнит деда! Стоит продумать тактику. Директор должно быть почтенный старец, всемирно признанный учёный, и, вероятно, уже впадающий в маразм!

Старички продолжали, лопотать о славных временах, а Антон представлял, как остановится у высоких двойных дверей, обтянутых кожей, за которыми ему откроется громадный зал с длинным совещательным столом и свисающими с лепного потолка люстрами…

На шестом, последнем этаже, институт преобразился. Персиковые стены украсили фотографии болидов "Формулы-1". Яркие светильники отражались в каменных, под мрамор, плитах пола. За приоткрытой дверью, Антон заметил мигание огней на серверной стойке.

Они, действительно, подошли к двойным дверям, только прозрачным, стеклянным. Натёртая до блеска табличка гласила: "Директор института, кандидат технических наук Вилан Поресович Белоконь".

В приёмной царили три грации – три референтки в коротких кремовых костюмчиках и пропорциями куколок Барби. Не удостоив посетителей даже взгляда, одна из девушек велела подождать на пухлом диване. Кофе не предложили, хотя на отдельной тумбе стояла под парами кофе-машина.

– Сколько НИИ разогнали, обанкротили, а наш ещё на плаву! Шутят, хранит дух Миланевского… – шептались старички.

Антон же не сводя глаз с глубоких вырезов на блузках, и юрких, вертлявых попок, представлял, как сексапильные девицы эффектно подбросив к потолку кипы деловых бумаг, запрыгнут на столы, и под дружный стук каблуков устроят стриптиз. Возможно, поэтому он не сразу услышал приглашение войти, и Курильщику пришлось подтолкнуть его локтём.

Сотрудники института не изъявили желания предстать перед ликом "Самого", и порог директорского кабинета Антон переступил в одиночку.

Молодого человека удивила трепетная, почти священная тишина. В кабинете едва слышно шелестел кондиционер, а звуки шагов тонули в ворсе мягкого ковра. Воздух наполнял приятный терпкий аромат.

Первым делом, Антону бросилась в глаза икона в богатом янтарном окладе. Под ней стояли старинные напольные часы с тяжелыми гирями, и прячущимся за ними маятником. Он застыл с готовностью солдата, готового по приказу ринуться в атаку. Пожалуй, в этом современном кабинете, часы были единственной вещью оставшейся от Миланевского.