Водитель внедорожника, рыжий тип с оттопыренными ушами и отсветом запредельной тупости в глазах, посигналил.

Ворота открылись, и внедорожник въехал во двор.

На крыльце стоял высокий мужчина средних лет с длинным лицом из тех, какие называют лошадиными, и седеющими волосами. Лицо его выражало явное неудовольствие.

Из внедорожника вышли напарники – рыжий и бритоголовый, они волокли полуживого окровавленного человека.

– Вы что сигналите? – прошипел хозяин коттеджа. – Ночь на дворе!

– Ну прощения просим… – пропыхтел рыжеволосый, пытаясь удержать окровавленное тело в вертикальном положении. – Ворота были закрыты, вот я и посигналил…

– И весь район перебудил! А мне ни к чему лишний шум! Мне внимание привлекать не нужно!

Бритоголовый недовольно покосился на своего напарника и примирительно проговорил:

– Шеф, мы его привезли.

– Вижу, что привезли! – поморщился хозяин особняка. – Только в каком виде! Я вам велел его живым доставить, а не замочить!

– Да он отбивался! – подал голос рыжеволосый. – Он мне зуб чуть не выбил, ну я и не удержался…

– Знаю я тебя! – перебил его шеф. – Не первый год знаю! Чуть что, сразу за нож хватаешься!

– Да он же в порядке… – канючил рыжий. – Вы велели его живым доставить, так вот, живой он… подумаешь, немного порезанный… большое дело…

– Для тебя, может, и небольшое… ладно, тащите его в подвал, пока он правда концы не отдал!

Напарники втащили полуживого человека в коттедж, спустили по лестнице в большой захламленный подвал и остановились перед старым платяным шкафом.

Хозяин особняка подошел к этому шкафу, открыл его дверцы, раздвинул висевшие на плечиках старые пальто и куртки, открыв заднюю стенку. Пошарив по верхней части этой стенки рукой, он нашел неприметную кнопку, нажал на нее – и задняя стенка шкафа отодвинулась, за ней обнаружился проход в потайную часть подвала.

Эта часть подвала была больше первой и куда аккуратнее. В ней не было никакого хлама, только обшитые пластиковыми панелями стены, офисная мебель и какие-то непонятные приборы.

Напарники втащили израненного человека в потайное помещение, усадили его в кресло на колесиках и привязали за руки и за ноги.

Закончив эту процедуру, они встали по сторонам пленника чуть ли не по стойке «смирно».

Хозяин коттеджа оглядел пленника, потом перевел взгляд на бравых напарников и проговорил:

– Ну что, приступим…

Он повернулся к раненому, осмотрел его, затем достал из ящика стола пузырек нашатырного спирта и поднес к лицу пленника. Тот отдернулся, охнул, глаза его открылись.

– Привет! – проговорил шеф. – С приездом!

Пленник заморгал, потом тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Ну что, вспомнил, кто ты такой? Может, даже догадался, кто я?

– Нетрудно догадаться… – прохрипел пленник.

– Ну и хорошо, по крайней мере, мне не придется тебе представляться. А раз ты знаешь, кто я, – ты знаешь, что мне от тебя нужно. Так что давай избавим друг друга от лишней головной боли. Скажи мне, где ты это спрятал, и поставим на этом точку, закончим наш разговор. Ни тебе, ни мне он удовольствия не доставляет.

– Отчего же! – прохрипел раненый. – Мне кажется, ты от таких вещей балдеешь…

– Не болтай ерунды! – рявкнул шеф, наклонившись над пленником, и ткнул его пальцем в болевую точку позади уха. Пленник вскрикнул.

– Еще раз спрашиваю – где ты это спрятал?

Пленник ответил мрачным взглядом.

– Я бы тебе не советовал отмалчиваться. Ты же не хочешь попасть на Каменный остров? Говори, где ты это спрятал?

– А вы машину обыскали? – спросил пленник.

В глазах его при этом появилось какое-то странное выражение, которое не укрылось от шефа. Он снова повернулся к бравым напарникам и спросил:

– А скажите мне, орлы, как вы его захватили? Как его машину остановили?

– А ее и останавливать не пришлось! – радостно выпалил рыжеволосый. – Он сам остановился! Мы подъехали – он стоит возле пустыря… мы перед ним встали, он и опомниться не успел!

– Стоял возле пустыря, говорите? – Шеф нахмурился. – Посреди ночи? А зачем он там стоял? Вам ничего в голову не пришло?

– А чего? – переспросил рыжий в удивлении.

– Ну да, чтобы туда что-нибудь пришло, для начала эта голова должна быть на плечах… и в ней должны быть хотя бы полторы извилины… ну ты-то вроде малость поумнее! – Шеф повернулся к бритоголовому. – У тебя никакая мысль не шевельнулась?

Лицо бритоголового вытянулось.

– Может, ждал он кого-то… – наконец проговорил он растерянно.

– Вот именно! – процедил шеф. – Он был там не один! С ним еще кто-то ехал, и этот кто-то вышел на пустырь отлить! А вы не проверили, не подождали… нет, глупость неизлечима!

Шеф снова склонился над пленником и спросил:

– Кто с тобой был? Кого ты ждал возле пустыря?

Раненый молчал, тогда шеф снова надавил на болевую точку.

Пленник застонал, лицо его побелело, как бумага.

– Не надо… – пролепетал он. – Пожалуйста, не надо…

– Тогда отвечай! С тобой в машине кто-то был?

– Ну да, я женщину подвез… пожалел… она шла ночью, одна…

– Женщину? – переспросил шеф. – Что за женщина?

– Молодая женщина… девушка…

– Кто такая?

Пленник молчал, и шеф сильнее надавил на болевую точку.

Пленник вскрикнул и поспешно проговорил:

– Катя… ее зовут Катя… медсестрой она работает в ортопедическом… там рядом больница, она со смены возвращалась.

– Ты ей что-то сказал? Что-то дал? – Шеф снова надавил за ухом. – Говори, это у нее?

Пленник снова застонал. Вдруг его стон оборвался, глаза широко открылись, на лице проступило выражение радостного удивления, как будто он увидел что-то прекрасное.

Ну или, по крайней мере, как будто он понял, что его мучения закончились раз и навсегда.

– Вот черт, кажется, он помер! – удивленно протянул рыжеволосый громила.

– Твоими стараниями! – прошипел шеф. – И вот что теперь прикажете делать? Его вы угробили, девку какую-то прозевали, а то, что нам нужно, не нашли.

– Шеф, мы все исправим! – забормотал рыжеволосый. – Девчонку ту мы найдем. Он же сказал – она медсестра в соседней больнице, звать Катей.

Авангард царской армии поднялся на плоскую вершину холма и остановился. Начальник правого полка огляделся, тронул тростью из позолоченной слоновой кости возницу, тот слегка шевельнул вожжи, и колесница полководца выкатилась вперед, на самый край, откуда лучше просматривалась равнина.