— Ну, какие наши дальнейшие планы?

— Может, автобусная экскурсия по городу?

— Нет уж, экскурсий хватит, я бы пообедал.

— Хорошо, поедем на Комсомольскую площадь, там кафе, где можно хорошо поесть и выпить отличного пива.

— Поехали. Всю дорогу Коля вспоминал Лизу.

— Какая девушка, красавица, правда ведь красивая, а? И умница.

— Да, Коля, красивая, но она не в моем вкусе.

— А мне она понравилась.

— Стрелой, прямо в сердце.

— Да, стрелой, и нечего смеяться. Слушай, а может, еще раз сегодня пойти на экскурсию.

— Коля, это без меня.

— Ну, ладно.

В кафе было много народа, помещение хоть и называлось кафе, но скорее всего походило на пивной бар, да и люди в основном приходили сюда ради пива. Найдя в уголке два места, Алексей с Колей сделали заказ. Пиво принесли сразу, мясное попросили подождать. Когда выпили по бокалу и на душе стало теплее, Коля, глядя в окно, спросил.

— А что это такое, завод?

— Это корпуса Кировского завода.

— Так это что, бывший Путиловский? Тот самый, старинный? Сколько же ему годков?

— С тех пор, как его Путилов построил, много воды утекло.

— Значит, его Путилов построил? — Ну, а кто еще, поэтому и Путиловским назвали.

Пожилой мужчина, сидевший рядом с ними, внимательно посмотрел на Алексея и сказал:

— Извините меня, молодой человек, что невольно подслушал ваш разговор, но должен заметить, что Николай Иванович Путилов никогда ничего здесь не строил. Двенадцать лет был собственником завода, а построили задолго до него.

— Как это до него? — вспыхнул Алексей.

— Да так вот.

Алексей уставился на мужчину, тот тоже смотрел на него. Он был стар, лицо приятное, абсолютно седой, лицо чисто выбрито, очки в роговой оправе с толстыми выпуклыми стеклами. Кадык выглядывал из застегнутой на верхнюю пуговицу не новой, но чистой рубашки. На безымянном пальце правой руки надето тонкое золотое кольцо. Алексею, давно работающему с людьми, было понятно: перед ним сидит не какой-то забулдыга, но и не инженер, так как руки — рабочие, пальцы узловатые, видно было, много работал физически.

— И вы извините меня, — Алексей остановился, мужчина, чуть наклонив голову, внимательно слушал его. — Двенадцать лет очень мало, — продолжил Алексей, — чтоб такую память о себе оставить, ведь ее даже за годы Советской власти стереть не удалось, и, насколько мне известно, перед революцией заводом управлял тоже Путилов, кто-то из династии.

Старик улыбнулся.

— Правильно. Перед революцией Алексей Иванович Путилов был председателем правления общества Путиловских заводов, но его туда определили банки, чьей собственностью уже были заводы. Ну, а родство, сейчас бы сказали, десятая вода на киселе. Он был внучатым племянником Николая Ивановича Путилова.

Все замолчали. Через минуту незнакомец засобирался.

— Ну, ладно, мне уже пора. А завод на этом месте построил иностранец, Карл Гаскойн, но это длинная история.

Старик ушел, официантка принесла мясо, Алексей и Николай молча допивали пиво.

— Какой иностранец мог построить здесь завод, кто бы ему разрешил, — в раздумье протянул Алексей.

— Тогда это было в порядке вещей.

— А что же мы не спросили у этого старика, кто он такой? Уж очень осведомленный. Не похоже, чтобы из интеллигентов.

— А, по-моему, как раз похоже. Но меня, Леша, сейчас другое занимает. Хочешь, я тебе скажу, чего надумал.

— Уже догадываюсь.

— Не могу ничего с собой поделать, хочу повидаться с Лизой. Экскурсии у нее до восьми. Поеду-ка…

— Коля, а вдруг у нее муж, семья?

— Мужа нет, это я уже знаю.

— Ну, давай, герой, дерзай, а я поеду домой. Прошу тебя, не теряйся, вечером позвони. Мы тебя будем ждать.

Они вышли из кафе, пожали друг другу руки, и, уже прощаясь, Алексей сказал:

— Коля, мне все-таки не дает покоя разговор с мужчиной.

— Да успокойся ты, это что, так важно, кто был хозяином завода?

— Не знаю, важно или не важно. Ты же в курсе, что я не один год работал на реконструкции и строительстве новых цехов завода. Не знать историю стыдно.

— Вот и узнай, а я пошел.

— Обещаю, Коля, к твоему следующему приезду узнать все об истории создания завода.

— Хорошо, узнай, а узнаешь — напиши мне.

Они еще раз пожали руки, и каждый пошел в свою сторону. А вечером, часов в одиннадцать, Николай позвонил Алексею и сказал, что они с Лизой гуляют по ночному городу, любуются белыми ночами и хотят дождаться разведения мостов. Что ничего прекраснее Петербурга белых ночей он не видел, хотя и объездил много городов, и никого обаятельнее необыкновенной девушки Лизы, он не встречал. Ночевать он не придет, потому что это невозможно, ведь на аэродроме ему нужно быть в половину седьмого утра. Просил за него не беспокоиться, благодарил за гостеприимство и передавал огромный привет Маше и дочкам.

Наша встреча с тобой в Петербурге получилась какой-то сумбурной и неорганизованной. И хотя у нас было очень мало времени, мы могли бы распорядиться им более разумно. Но это я так, к слову.

Как-то даже неловко называть тебя «Коля» — ты уже мужчина взрослый, солидный, многого добившийся в жизни. Однако, такое панибратство с моей стороны вполне простительно — думая о тебе, я вспоминаю не взрослого дядьку, а юного белобрысого парнишку, который страстно мечтал о журналистике, и любимой его песней была знаменитая «Трое суток шагать, трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете…» Парнишка этот осуществил свою мечту, из него вышел толковый журналист и редактор — профессия романтическая и творческая.

Покидая наш славный город, ты обещал нам с Машей отныне регулярно посещать Питер, вероятно, имея в виду некую красавицу-экскурсовода, похитившую твое сердце… Не получилось. Все твои обещания на деле остались пустым звуком. Не обижайся за нотацию, Коля, говорю это любя. Я соскучился по тебе. Дозвониться до тебя невозможно, я несколько раз пробовал, ничего не получилось. Честно говоря,