при жестоком убийстве своего отца. Все произошло ночью, на кладбище, куда его отец пришел, чтобы навестить могилу бабушки Алисы. Увиденное нанесло ему глубокую душевную травму. Так что да, я его понимала.

Но становилось ли мне от этого легче сейчас? Нет. Он же взрослый. Разве ему не положено решать все свои проблемы с присущей мудростью и зрелостью? В смысле, сколько раз мне самой говорили: "Веди себя не как ребенок, а как большая девочка, Алиса", "Взрослые никогда так не делают, Алиса!".

Что я думаю по этому поводу? Ребята, если чему-то учите — подайте пример. Но что я могла понимать, я ведь не взрослая, а только должна вести себя соответствующе. А, и у меня еще обалденное фамильное древо: убитые и искалеченные родственники на каждой узловатой ветке. Не очень-то честно требовать от меня идеального поведения.

— Идем, — снова рявкнул отец.

Мама тут же бросилась к нему и заворковала, пытаясь успокоить и утешить:

— Тише, милый. Все будет в порядке.

— Мы не можем здесь оставаться. Надо ехать домой, там безопасно.

— Сбегаю за Эм, — вызвалась я. Первые искры вины вспыхнули в груди, жаля, словно иглами. Может, я потребовала от него слишком многого. И от мамы, которой пришлось отдирать отца от крыши машины, когда мы, наконец, покинули наш противомонстровый гараж. — Не волнуйся.

Юбка путалась вокруг ног, пока я пробиралась сквозь толпу и дальше за сцену. Повсюду сновали маленькие девочки — и на каждой было больше макияжа, лент и блесток, чем на тех стриптизершах, которых я однажды видела по телевизору. Нет, конечно, не специально — просто гоняла по каналам и нечаянно остановилась на том, который мне смотреть не следовало. Вокруг мамы и папы обнимали своих дочек, хвалили их, дарили цветы — в общем, на все лады поздравляли маленьких балерин с замечательным выступлением.

Я? Ну а мне пришлось хватать сестру за руку и бежать прочь, таща ее за собой.

— Папа? — спросила Эм, ничуточки не удивившись.

Я оглянулась на нее через плечо. Сестренка побледнела, а золотистые глаза смотрели с ангельского личика с недетской мудростью.

— Ага.

— Насколько все плохо?

— Не особо. Ты все еще можешь появляться на людях, не краснея.

— Будем считать это победой.

Будем.

В вестибюле толпились люди, гудя, точно пчелы; кто-то просто прохаживался, кто-то пробирался к дверям. Вот там я и обнаружила папу. Он замер у стекла, сканируя взглядом ярко освещенную стоянку. Лампы отбрасывали блики на наш "Тахо", который мама припарковала вопреки всем правилам как можно ближе к зданию, так, чтобы можно было быстро выйти из машины и быстро вернуться в нее. Лицо папы приобрело какой-то землистый оттенок, а волосы стояли торчком, словно он уже сотню раз в волнении их ерошил.

Мама по-прежнему старалась его успокоить.

Слава богу, она ухитрилась убедить отца оставить дома оружие. Обычно он таскал пистолеты, ножи и метательные звездочки всюду, куда бы ни отважился выбраться.

Когда я подбежала, папа развернулся, схватил меня за плечи и затряс.

— Заметишь что-нибудь в тени — что угодно — хватай сестру и беги. Слышишь? Хватай ее и беги обратно в здание. Запритесь, спрячьтесь и позовите на помощь. — Его полубезумные синие глаза ярко сияли, зрачки то расширялись, то сужались.

Теперь вина уже не просто тихо грызла меня — она ударила во всю силу, накрыла с головой.

— Обязательно, — пообещала я и похлопала отца по руке. — Не волнуйся за нас. Ты же сам учил меня, как отбиваться, помнишь? Я защищу Эм. Любой ценой.

— Ладно, — ответил папа, хотя довольным вовсе не выглядел. — Ладно.

Я не лгала. Не знаю, сколько часов мы провели на заднем дворе, отрабатывая приемы защиты.

Конечно, все эти уроки были направлены на то, чтобы какой-нибудь псих не пообедал моими жизненно важными органами — но самозащита есть самозащита, ведь так?

Каким-то чудом мама убедила отца отпустить меня и мужественно выйти в такой страшный мир, поджидавший нас снаружи. Всю дорогу люди бросали на нас озадаченные взгляды, которые я предпочитала не замечать. Мы дружно шагали в ногу, всей семьей: мама с папой впереди, мы с Эм следом, держась за руки, под зловещий саундтрек из стрекота сверчков.

Я оглянулась вокруг, пытаясь увидеть мир глазами папы. Длинное черное пятно смолы — камуфляж злоумышленника? Море машин — идеальное место для засады? Лес, поднимавшийся на холмах позади — благодатная почва для существ из ночных кошмаров?

Высоко над головой сияла полная луна. Облака все еще плыли по небу — правда, теперь окрашенные в жутковатый оранжевый цвет. И неужели это, — да ну, нет, конечно, — но я замедлила шаг и моргнула. Точно. Так и есть. Прямо надо мной плыло облако в форме кролика. Забавно.

— Посмотри на облака, — указала я Эм. — Ничего не замечаешь?

Сестренка помедлила, приглядываясь.

— Это… кролик?

— Точно. Я его еще утром заметила. Наверное, решил, что мы просто потрясающие.

— Ну, ведь так оно и есть!

Папа заметил, что мы отстали, подскочил, схватил меня за руку и потащил за собой, быстрее… еще быстрее… а я сжала крепче ладошку Эм и тянула ее следом. Уж лучше рискнуть плечом сестренки, чем оставить ее позади хоть на секунду. Папа нас любил, но я побаивалась, что он мог бы уехать и без нас, если счел бы это необходимым.

Отец распахнул дверь машины и практически зашвырнул меня внутрь, точно футбольный мяч. Эм постигла та же участь. Устроившись на сиденьях, мы обменялись еле слышными репликами.

— Веселуха, — одними губами сказала я.

— С Днем рождения, — так же беззвучно отозвалась Эм.

Запрыгнув в машину, папа тут же заблокировал двери и попытался пристегнуться, но у него так сильно дрожали руки, что, в конце концов, отец сдался и бросил это занятие.

— Не смей ехать через кладбище, — предупредил он маму, — но довези нас домой как можно быстрее.

Мы и сюда добирались в объезд, невзирая на дневной свет, благодаря чему и без того долгая дорога стала еще длиннее.

— Конечно. Не переживай. — Двигатель "Тахо" ожил, и мама сдала назад.

— Пап, — начала я, стараясь звучать как можно убедительнее. — Если поедем длинным путем, то придется тащиться вдоль стройки. — Мы жили как раз на окраине большого, прекрасного города Бирмингем, где трафик сам по себе был монстром, почище папиных. — Это же минимум полчаса лишних! Ты же не хочешь, чтобы мы столько торчали в пробке по темноте, да? — Он бы накрутил себя так, что мы бы двери выгрызли, только бы убраться подальше.

— Милый? — позвала мама. Машина выбралась с парковки и остановилась на