— В смысле, как? — Наина горько усмехнулась. — Девочка, ты действительно хочешь знать, как? Я тебе расскажу... Когда весь род истребили, буквально вырезали на корню, тот, кто был в числе самых отъявленных и жестоких убийц, тот, у кого руки были по локоть в крови — он внезапно пожалел одну девочку... Потому что она показалась ему слишком красивой для окончательной смерти или вечного заточения. И он решил сохранить ей жизнь, превратив эту жизнь в ад.

Яра коснулась руки Наины и попыталась заглянуть ей в глаза.

— Я не знала... Простите.

— Спасибо, девочка, за сочувствие. Но мне оно не требуется. Мне нужна только месть, и ничего больше, — женщина смотрела прямо перед собой и даже не повернула головы. Казалось, разговор её ничуть не волнует. Но я заметил, как она сжала в кулак ладонь — ту, которую Яромира видеть не могла. А я мог — спасибо камерам внутри автомобиля...

Наина перевела взгляд на меня, будто знает, что я знаю, и всё такое — но меня это ни капли не смутило. Прямо на ходу повернувшись назад, я спросил:

— У меня вопрос. Почему Разумовских убрали? Это были чисто политические мотивы... Или враги боялись способностей рода?

— Второе. Да, мы приобрели немалый вес чисто за счёт разного рода активов — лапуты, заводы, корабли, земля... И забрать это мечтал каждый, кто завидовал нашему богатству и могуществу. Но ради одного этого род не стали бы вырезать под корень. Вся беда, действительно, в наших способностях. Я знаю всего две семьи со схожими источниками — это Зелёная Ветвь и Дипмайндеры. И те, и другие захватили власть в своих мирах, полностью подмяв под себя конкурентов.

— Интересно... И как по-твоему, почему победители рискнули оставить тебя в живых? Как позволили Рыжову сохранить того, кто представляет такую опасность?

— Ну, во-первых, один человек — это вообще не серьёзно. Семья, где каждый способен управлять разумом — вот таких рядом с собой держать действительно опасно. Что же до меня... Я одиночка. Без Алтаря, без поддержки, максимум я доставлю кое-какие проблемы, но не больше. Ни развиться толком, ни узнать новые печати, после первой же гибели — почти гарантированно попадусь... Нет, об этом даже не стоит говорить.

— А во-вторых?

— Во-вторых...

Наина внезапно дёрнула ворот своего платья вниз, и показала покрытый рунами тонкий золотой ошейник на своей шее.

— Во-вторых — вот. У моего мужа артефакт, с помощью которого он может заставить эту штуку делать мне больно... И даже убить. И есть у него ещё один артефакт, который защищает от воздействий на разум.

Я присвистнул.

— Да, племянничек. Он действительно неплохо так потратился на меня. Выложил целое состояние мастерам. Я оказалась для него дорогой игрушкой. Но он никогда не стоял за ценой и не заботился о таких мелочах, как реальаня стоимость тех вещей, которые хотел получить.

Яра снова коснулась руки женщины, выражая сочувствие. И на этот раз Наина отреагировала: повернулась к моей супруге и грустно кивнула, улыбнувшись.

— Знаете, это очень непривычно. Что кому-то не безразлично то, что у меня внутри. Пожалуй, ради такого стоило столько ждать...

— А ты ждала?

— Да. Чего-то я всегда ждала, племянничек. Как минимум — избавления от этой вечной пытки.

— Там не лучше, — усмехнулся я в ответ и отвернулся, сделав вид, что смотрю на дорогу — мы проезжали мимо стационарного поста дорожной инспекции, и не хотелось привлечь их внимание раньше времени. — А способности... Наина, что ты умеешь?

— Увы, я очень слаба.

— Но всё же?

— Вы почти весь мой арсенал уже видели. Я могу чувствовать чужие эмоции, направленное на себя внимание...

— В каком радиусе?

— Небольшом, и это зависит очень от многого. Но вы, когда подъехали к поместью, оказались слишком близко... И людей с такими же способностями мы чувствуем очень хорошо.

— А сейчас оно есть, это внимание?

— Ещё бы. Сейчас за нами гонится вся дорожная инспекция города... И кого ловят, они знают прекрасно.

— Понятно. Что ещё?

— Могу транслировать другим эмоции. Общаться мысленно с теми, кто обладает такими же способностями и умеет делать так же. Чувствовать живых, когда вокруг никого вообще нет. Могу стирать последние воспоминания. Могу усыплять ненадолго. Могу вызывать паралич, буквально на пару-другую секунд... Вот, собственно, и всё.

— А делать так, чтобы не транслировать другим эмоции?

— Конечно, — женщина недоуменно пожала плечами, будто это само собой разумеется, и вдруг с подозрением уставилась на меня: — А у тебя ведь с этим проблемы, ведь так?..

— Так.

— Это одна из первых печатей, которые обязательно ставили всем в семье... Но тебе, понятное дело, узнать об этом было неоткуда. Что же. Это первое, что тебе надо будет сделать у Алтаря.

— Да. Это то, ради чего я изначально всю операцию и затеял... Но чем дальше, тем больше мне кажется, что это лишь первая ступень на лестнице вверх.

— Если никто это лестницу не разрушит.

— Если никто не разрушит, да. Но пусть только попробуют!

Когда мы почти подъехали к поместью, я затормозил и свернул в неприметный проулок.

— Что случилось? — Яра встрепенулась и озвучила возникший у обоих моих спутниц вопрос, просто моя супруга оказалась менее сдержанной.

— Дорога перегорожена машинами дорожной инспекции. Вдоль ограды ходят люди с оружием.

— Плохо...

— Да.

— Вызовем «Косатку»?

— Только в крайнем случае.

— Подождём тамплиеров?

— Возможно...

— У вас есть свои тампилеры?

— Да. Двое, наёмники. Отличные ребята... Правда здесь они, увы, налегке...

— Я много слышала про этих людей.

— А я видел их в деле... Несколько раз. Всё, что про них говорят, правда — про некоторое ещё и умалчивают. Всё, хватит болтовни. Время!

Вызвав Луция и Тита, которые ехали в нашу сторону на взятой напрокат машине, обрисовал им ситуацию. Эти двое ненадолго задумались.

Внезапно Тит фамильярно пихнул десятника в бок кулаком, заставив того досадливо сморщиться, и выдал:

— А давайте угоним танк!

Я только усмехнулся в ответ, и посмотрел на Луция — мол, ты за подчинённым следи, а то он совсем того уже.

Но тамплиер внезапно спокойно ответил на мой взгляд, и даже больше того — его глаза загорелись.

— Нам было сказано — добыть оружие в бою. Мы его