– Приношу свои извинения, мадам. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что вы направлялись на ранчо «Мираж» в Палм-Спрингс на встречу с партнером вашего нынешнего супруга по брокерской фирме, которая на самом деле занимается чистой воды вымогательством. Не сомневаюсь, вам можно опасаться, что в ваше отсутствие произойдут какие-либо неприятности, поскольку без финансирования с вашей стороны не было бы самой фирмы.

– Прошу прощения!..

– Пожалуйста, мадам, не надо, я чувствую себя очень неуютно с попрошайками.

– Что касается меня, – заговорил лысеющий португалец средних лет, – я здесь, потому что вы пригрозили мне серьезными неприятностями в том случае, если я проигнорирую ваше приглашение. Полагаю, я правильно истолковал ваши двусмысленные аллегории.

– На самом деле, в моей телеграмме было лишь упомянуто название «Азоры». Судя по всему, этого оказалось достаточно. Возглавляемый вами консорциум погряз в коррупции, от взяток, которые вам приходится переправлять в Лиссабон, пахнет откровенной уголовщиной. В том случае, если вам удастся прибрать к рукам Азорские острова, вы получите контроль не только над неоправданно завышенными тарифами авиаперевозок, но и над акцизными сборами с туристов, которых приезжает больше миллиона ежегодно. Должен признать, очень продуманный ход.

Присутствующие в зале заговорили разом, намекая на различные деловые предприятия сомнительного характера, которыми, возможно, и объяснялся приезд семерых гостей в это уединенное поместье, затерявшееся в горах в окрестностях Порто-Веккио.

– Достаточно, – повысив голос, остановил их человек из Амстердама. – Вы ошибаетесь, гадая о причинах вашего появления здесь. О каждом из вас мне известно больше, чем знаете о себе вы сами. Это мое наследие – а наследниками являетесь все вы. Мы – потомки Матарезе, источника происхождения ваших состояний.

Пораженные гости умолкли, оглядывая друг друга так, словно их связали невидимые узы.

– Смею предположить, мы никогда не используем и не упоминаем эту фамилию, – наконец сказал англичанин, облаченный в костюм от лучших лондонских портных. – Ни моя жена, ни дети никогда ее не слышали, – тихо добавил он.

– Зачем воскрешать все это? – подхватил француз. – Матарезе больше нет – все давно умерло и забыто, остались лишь смутные воспоминания, которые нужно поскорее похоронить.

– Разве вы умерли? – удивленно спросил голландец. – Разве вас нужно поскорее похоронить? Мне кажется, нет. Ваше огромное состояние позволило вам достичь вершин финансового влияния. Все вы возглавляете, лично или через подставных лиц, крупнейшие корпорации и конгломераты, которые и составляют суть философии Матарезе. И вы, все до одного, избраны мной, для того чтобы воплотить эту философию в жизнь, что предначертано судьбой.

– Какой судьбой, черт побери? – спросил один из американцев, чье произношение выдало уроженца Юга. – Вы что, новоявленный Хьюи Лонг?[10]

– Едва ли, однако тот интерес, который вы проявляете к казино, расположенным в нижнем течении Миссисипи, заставляет подумать то же самое про вас.

– Вся моя деятельность чиста перед законом как стеклышко, приятель!

– Мне очень нравится ваша образная речь…

– Какой еще судьбой? – вмешался второй американец. – Фамилия Матарезе никогда не появлялась ни в одном юридическом документе, связанном с недвижимостью, которую получила в наследство наша семья.

– Если бы дело обстояло наоборот, сэр, я был бы в ужасе. Вы являетесь одним из ведущих юристов крупнейшего банка Бостона, штат Массачусетс. У вас за плечами юридический факультет Гарвардского университета, magna cum lauda…[11]при этом вы – самый активный деятель пронизанной коррупцией и взяточничеством организации, которая вымогает деньги, добывая компрометирующие материалы на чиновников всех уровней, как избираемых, так и назначаемых. Должен вас поздравить: в своем деле вы не имеете равных.

– Вы ничего не сможете доказать…

– Господин советник, не вынуждайте меня делать то, о чем потом пожалеете. Однако я собрал вас в Порто-Веккио не для того, чтобы лишь похвастаться тем, насколько доскональными были мои исследования, хотя, должен признаться, они являются неотъемлемой частью общего замысла. Если так можно выразиться, «кнут и пряник»… Первым делом, позвольте представиться: я – Ян ван дер Меер Матарейзен. Не сомневаюсь, моя фамилия говорит вам о многом. Я являюсь прямым потомком барона Матарезе; если точнее, он приходится мне родным дедом. Не знаю, известно вам или нет, но барон держал свои любовные связи в строжайшем секрете, и то же самое можно сказать про плоды этих связей. Однако этот великий человек никогда не забывал про свои обязанности. Все его многочисленные отпрыски были распределены по лучшим семействам Италии, Франции, Великобритании, Португалии, Америки и, как это видно на моем примере, Нидерландов.

И снова ошеломленные гости молчали. Затем, медленно, осторожно, они обвели взглядом остальных собравшихся – украдкой, исподтишка, словно опасаясь открыть какую-то страшную тайну.

– Черт побери, на что вы намекаете? – наконец не выдержал широкоплечий здоровяк из Луизианы. – Вываливайте все начистоту, дружище!

– Согласен, – присоединился человек из Лондона. – К чему вы клоните, старина?

– Полагаю, кое-кто из вас уже наслышан обо мне, – позволив себе тень улыбки, сказал Ян ван дер Меер Матарейзен.

– В таком случае, говорите же, голландец! – потребовал предприниматель из Лиссабона.

– Ну хорошо, слушайте. Как и я, вы все являетесь детьми детей барона Матарезе. Как выразился бы старинный английский бард, все мы побеги одного корня. Каждый из вас – наследник по прямой барона Матарезе.

Все присутствующие как один повскакивали с мест. Зал огласился гневными восклицаниями вроде: «Мы слышали о Матарезе, но это что-то из ряда вон выходящее!» и «Это какой-то абсурд! Моя семья сама нажила свое состояние!» и «Только взгляните на меня! Я же натуральная блондинка, во мне нет ничего от смуглых уроженцев Средиземного моря!». Протестующие крики продолжались до тех пор, пока гости не выдохлись. Наконец Ян Матарейзен, освещенный лучом прожектора, поднял руки, и в зале снова наступила полная тишина.

– Я могу конкретно ответить на все ваши возражения, – спокойным тоном произнес он, – если вы только пожелаете меня выслушать… Надо признать, ненасытные аппетиты барона Матарезе были весьма разнообразными. Ваших бабушек доставляли к нему, словно к капризному арабскому шейху; однако ни одна из них не подверглась насилию, ибо все они сразу же признавали в бароне человека выдающегося, великого. Но я, и только я один являюсь законным наследником барона Матарезе в глазах церкви. Он обвенчался с моей бабушкой.