Из-за яркого солнца окно было завешено ночными шторами, создавая в палате полумрак. Неожиданно дверь в палату скрипнула и перед пациенткой предстала невысокая женщина около шестидесяти лет. Девушка перевела свой сонный взгляд на гостью и от удивления приоткрыла рот. Спать уже совсем не хотелось.

В ухоженном лице с довольно глубокими морщинами вокруг глаз и слегка подвисающим вторым подбородком девушка узнала мать. Как неожиданно женщина вошла в палату, так же неожиданно Эрну одолели воспоминания. Девушка была удивлена появлением матери, и в то же время ей овладела злость. Яркий макияж глаз, губы, выведенные красной помадой, выходившей за контуры, высоко прочерченные, создающие вечно удивленный взгляд полукруглые перманентные брови. За то время, пока Эрна не виделась с матерью, та успела постареть.

– Как ты узнала? – холодно спросила дочь.

– А как же «здравствуй, мамочка»? Мой номер все еще указан в твоей карточке на какой-нибудь экстренный случай. Вот как сейчас, например.

Эрна фыркнула, отводя взгляд на телевизор.

Не услышав желанного приветствия, женщина подошла к креслу, осторожно положила на него сумочку коричневого цвета вместе с пакетом и направилась к Эрне. Мама молча обняла дочь, но Эрна лишь слегка дотронулась руками до ее спины. В воздухе расплылся аромат сладких духов, от которого девушке хотелось чихать.

– Хоть ты меня и вычеркнула из своей жизни, но я все-таки твоя мать, – строго произнесла женщина. – Я волнуюсь за тебя! Что случилось? Я приехала сразу же как узнала о происшествии. Почему твой муж не позвонил мне раньше? Если бы не медсестра, я бы так и не узнала, что ты попала в аварию.

– Мам, – освобождаясь из объятий женщины, сказала Эрна, – тебя ведь никогда не интересовала моя жизнь. С чего вдруг сейчас интересуешься?

– Что бы ты там себе ни напридумывала, но я волнуюсь за тебя. Могла хотя бы позвонить мне…

– Мама, не начинай… Как я тебе позвоню, когда мой телефон выключен?!

– Что значит не начинай? Для меня он всегда у тебя выключен, – перебила женщина свою дочь. – Последние два года я просто не понимаю твоего отношения ко мне, – возмущенно продолжала она. – Не звонишь, не пишешь…

– А может, потому что ты этого заслуживаешь? – огрызнулась Эрна, скрещивая руки на груди.

Женщина сморщила лоб и посмотрела на дочь круглыми глазами, которые, казалось, сейчас вылезут из орбит.

– Эрна! Как можно разговаривать с матерью в таком тоне? Где твои манеры?

– Мама! – фыркнула дочь. – А как можно… как можно…

Эрна хотела высказать все, что думала о матери в эту минуту, но не решилась. Она считала мать виноватой в том, что произошло. Если бы только она приехала, с Эрной ничего бы не случилось. Девушка медленно выдохнула и продолжила более спокойным тоном:

– Ладно, не будем ворошить прошлое. И чтобы ты знала: я не имею ни малейшего представления, как вела себя эти два года. Я просто их не помню!

– Господи, – женщина присела возле дочери. – Ты своими шуточками совсем меня добить хочешь?

Эрна недовольно цокнула.

– Мам, это не шутка! – чуть ли не вскрикивая, произнесла девушка. Затем мягче добавила: – Я правда не помню, что происходило последнее время. Скорее всего, это последствия аварии, по крайней мере так сказал врач.

Женщина несколько минут изучала выражение лица дочери, как будто искала подвох, но затем мягким голосом спросила:

– Что, совсем ничего не помнишь?

– Только то, что стоило бы забыть, чтобы поменять о тебе свое мнение… – огрызнулась девушка.

– Не говори так! Я понимаю, что у нас не все гладко, но я твоя мать и хочу знать, что происходит с моим ребенком!

Эрна ничего не сказала, она лишь пододвинулась к стене, устроившись на постели в позе лотоса, и опустила руки, устремив свой взгляд куда-то на стену. Женщина также сидела молча, пока не осмелилась спросить:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, если не считать того, что мои два года канули в небытие. Я не помню ни Джакоба, ни день аварии, не понимаю, почему ты считаешь, что последние годы я веду себя странно.

Она отвечала холодно. Меньше всего ей хотелось сейчас разговаривать с этой женщиной. Эрна действительно была бы рада забыть все, что ее связывало с матерью, стереть воспоминания так же бесследно, как стерлись эти несчастные два года. Но женщину, которая родила тебя, невозможно забыть. Пусть даже она причинила тебе много боли. Воспоминания не уничтожишь, с этим стоит научиться жить.

Эрна заметила, что в глазах мамы блеснули слезы, а губы задрожали. Казалось, она вот-вот расплачется. Мама хорошо умела манипулировать чувствами дочери. Ну нет, теперь девушку фальшивыми слезами не проведешь!

– Мы так долго с тобой не виделись. Ты постоянно избегала меня. Я думала, смогу с тобой еще раз поговорить… а тут видишь как… – сетовала женщина.

Эрна ничего не ответила. Где-то в глубине души она жалела, что так холодно относится к матери, но как только смотрела на женщину, мозг девушки штурмовали воспоминания и она переполнялась гневом. Усмирив свою злость, она убрала одеяло и села возле матери.

– Я бы хотела попросить у тебя прощения за то, что не звонила, или еще как-то странно себя вела, хотя совершенно не помню этого, но ты же меня знаешь… Это будет неискренне. А я не говорю тех слов, которые не исходят из моего сердца.

Женщина кивнула, вытирая слезу, которая успела пробежать по щеке.

– Надеюсь, что ты хотя бы все вспомнишь и сможешь объяснить мне свои поступки.

Эрна не понимала, что под этими словами имела в виду мама, но и расспрашивать ее сейчас не хотела. Им обоим было больно и не по себе. Маме – от того, что дочь потеряла память и не может выяснить отношения, Эрне – от прошлого.

Раздался стук в дверь. В палату зашла молодая медсестра, высокая и худощавая, отчего белый костюм сидел на ней бесформенно. Девушка приветливо улыбнулась, оставляя дверь за собой открытой.

– Доброе утро. Меня зовут Агна. Я медсестра.

– Здравствуйте! Это вы разговаривали со мной по телефону? Я мама Эрны, Юлия Шварц.

– Нет, скорее всего, вы разговаривали с моей коллегой.

Медсестра устремила свой взгляд на пациентку:

– Я пришла снять повязки и провести вас на магнитно-резонансную томографию. – Агна подошла к кровати. – Как вы себя чувствуете? Голова не болит?

– Нет, все хорошо, – ответила Эрна, поднимая глаза на медсестру.

Девушка стояла так близко к пациентке, что та смогла уловить еле слышный запах порошка, который исходил от ее одежды. Агна осторожно сняла повязку с головы и рук Эрны и осмотрела раны.

– Отлично. Уверена, со временем не останется и следа.

Медсестра скомкала повязки и выбросила в мусорное ведро, которое стояло недалеко от кровати.