И вдруг гордость за достигнутые успехи превратилась в абсолютное ничто.

– Твои родители еще не вернулись, верно? Потому что я думала, что могла бы заглянуть к тебе после школы.

Даниэла так и не определилась со своими чувствами по поводу произошедшего в среду, но была готова повторить это.

– На самом деле ребята собираются поесть пиццу после тренировки, – сообщил Эндрю.

– О! – Даниэлу поразило, сколько отчаяния может вместить в себе одна эта гласная. – Где? В Mimeo или в Tripoli?

– Возможно, в Tripoli. Я не знаю.

– Мне там нравится. Лучшая пиццерия в городе. – Эндрю закрыл шкафчик, и Даниэла поняла, что стояла к нему невероятно близко. – Странно, но я тоже планировала сегодня поесть пиццу.

– Ты… хочешь пойти с нами?

– Ты хочешь, чтобы я пошла с вами?

Эндрю пожал плечами:

– Какое мне дело, поешь ты пиццу или нет?

– Ну, тогда я пойду.

Не на такое приглашение девушка рассчитывала, но знала, что если они с Эндрю будут встречаться, то ей следует поладить с его друзьями. Дело не только в том, чтобы он считал ее красивой. Важно, чтобы Чак и остальные парни тоже так думали.

– Может, ты и Хоуп пригласишь, чтобы ты не была единственной девушкой. И чтобы не чувствовала себя странно. Так тебе будет с кем поговорить.

– Разве это не твоя обязанность? Ну, ты понимаешь, как моего парня? – Эндрю смерил Даниэлу взглядом, и девушка отступила. Ей не хотелось, чтобы он отменил приглашение, на которое она с таким трудом напросилась. – Хорошо. Я возьму с собой Хоуп. Встретимся после тренировки на нашем обычном месте.

* * *

Даниэла и Хоуп уже двадцать минут ждут на углу, высматривая джип тренера Трейси. Эндрю и его друзья не приходят, и Даниэла предполагает, что у них затянулась тренировка. И девушки идут к полю.

Но там пусто.

Хоуп вздыхает:

– Я думала, ты сказала, что Эндрю…

– Забыл, наверное. Он так сосредоточен на игре. Только о ней и говорит.

Пока девушки преодолевают пять кварталов до Мейнстрит, Хоуп не произносит ни слова, что еще больше злит Даниэлу. Подруга не справляется со своими обязанностями – поддерживать ее в таких неловких ситуациях.

Заметив просвет между машинами, Даниэла перебегает дорогу. Она знает, что Хоуп последует за ней. Раздается автомобильный гудок, но Даниэла не останавливается. Она смотрит на пиццерию Tripoli.

Парни там. Эндрю, Чак и многие другие. На столе стоят два подноса из-под пиццы, на которых остались лишь три кусочка и куча несъеденных корочек. Их компанию слышно издалека – ребята смеются над чем-то. Но как только входит Даниэла, а за ней и Хоуп, повисает тишина.

Даниэла направляется прямо к их столику.

– Дэн-мужик! – смеется Чак.

– Меня зовут Даниэла, – отрезает девушка.

Чак смотрит на других парней, вытаращив глаза:

– Извини, Даниэла. В любом случае, рад тебя видеть, чувак!

Другие парни смеются. Но не Эндрю. Он смотрит на стол.

– Я думала, мы должны были встретиться на углу, – шепчет Даниэла.

Эндрю скребет сыр, прилипший к бумажной тарелке:

– Точно. Извини. Парни практически потащили меня сюда после тренировки. Им хотелось есть. К тому же тренер отпустил нас сегодня пораньше.

Другие парни тоже опустили головы, поэтому Даниэла не может понять, врет Эндрю или нет. А когда замечает, что никто не сдвинулся, чтобы освободить им с Хоуп место, чувствует прикосновение к своему плечу.

– Пойдем, – говорит Хоуп, уводя Даниэлу. – Я заняла нам столик.

Даниэлу трясет. Она никогда не была так разочарована. Но чего она ожидала? Она практически заставила Эндрю пригласить ее. Жаль, она не могла отмотать время назад и избежать позора. И теперь у нее не остается выбора. Она должна сохранять спокойствие, если не хочет унизиться по полной.

Даниэла подходит к стойке и заказывает себе и Хоуп по кусочку пиццы и лимонад. Когда она садится за стол, парни снова начинают болтать. Жуя как можно тише, она прислушивается к их разговору.

– Мне плевать на призыв этих выпускниц. Ни за какие коврижки я не проголосую за Дженнифер Бриггис, – усмехается Чак. – Это же издевательство. Уродины не должны получать корону. Ни за что!

Даниэла чувствует на себе взгляд Чака, но не в силах посмотреть ему в глаза.

– И вы почувствовали, как воняет от грязнули Сары Сингер? Такое ощущение, будто все уродливые девчонки школы сговорились, чтобы испортить танцы! – Чак допивает лимонад, сжимает банку и кидает смятый алюминиевый комок в сторону Эндрю. – Есть и плохие новости. Я слышал, что Эбби наказали и она не сможет прийти на твою вечеринку.

Из-под стола парней доносится шарканье ног. И тут один из парней принимается смеяться так громко, что кажется, он сейчас начнет кашлять.

Даниэла застывает. Вечеринка у Эндрю? После танцев?

Почему он ничего ей не сказал?

– Заткнись, Чак, – шипит Эндрю.

Чак стонет:

– О, да. Эбби такая горячая. Верно, Эндрю?

У Даниэлы перехватывает дыхание.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – шипит Эндрю.

Чак поднимается и ликующе указывает на Эндрю:

– Лгун! Ты же сам говорил, что как-то вечером дрочил на нее!

Эндрю швыряет в Чака корочку от пиццы. Парни ржут. А Хоуп так резко вскакивает, что ее лимонад проливается на тарелку.

– Пойдем. – Но Даниэлу парализовало от стыда. – Даниэла, пойдем! – Подруга вытаскивает ее из-за стола и подталкивает к двери. – Ты такой придурок, Эндрю, – направляясь к выходу, заявляет Хоуп.

А затем изо всех сил тащит Даниэлу по улице подальше от пицеррии. Но Даниэле не хочется уходить. Ей хочется дать Эндрю шанс все объяснить. И поэтому она пытается вырвать руку у подруги:

– Хоуп…

– Что с тобой случилось, Даниэла? Ты забыла, как постоять за себя?

В глазах Хоуп блестят слезы, когда она произносит эти слова. И Даниэлу они ранят сильнее, чем все остальное.

Эндрю выскакивает на улицу и подбегает к ним:

– Эй! Не злись, хорошо?

Хоуп открывает рот, чтобы снова высказать парню все, что она о нем думает, но Даниэла загораживает ее. И, еле сдерживая слезы, говорит:

– Не злись? Ты прикалываешься? Ты решил закатить вечеринку после танцев и даже не пригласил меня?

– Это даже не вечеринка, Даниэла! Просто несколько ребят сказали, что заглянут ко мне. Мне даже не хочется, чтобы кто-то приходил. Если родители об этом узнают, то убьют меня. Но Чак… Слушай, я не думал, что ты захочешь прийти. Не хотел ставить тебя в неловкое положение из-за того, что придется проводить вечер в компании с Чаком. Особенно после того дерьма, которое он говорит про тебя.