— одним словом, всё, что могло использоваться в качестве оружия. Их лица сияли радостными, но одновременно безумными улыбками.

— Сука мертва! Эта сука мертва! Взлетела на воздух!

— Надеюсь, она хорошенько зажарилась!

— Пускай мёрзнет в аду!

На всякий случай Матвей решил не пересекаться с ними и, обойдя здание больницы, снова вышел на улицу, но уже в стороне от того места, где кучковался отряд из вооружённых мятежников. Собиратель успел лишь краем уха уловить:

— … свиньи заперлись в здании почты. Выкурим их, ребята!

И отряд, под предводительством старика с длинной бородой, направился в северную часть поселения.

Вдруг по всей станции раздался звук громкоговорителя. Властный голос незнакомки произнёс:

— Мойра Мерфи мертва. Любой, кто воспротивится справедливому суду, будет казнён на месте. Все свиньи, которые всё это время отбирали наши ватты и пищу, будут казнены. Свинья — у тебя нет выхода. Сдавайся и сдохни, ибо нас больше. Тебе не суждено стать свидетелем того, как наша прекрасная станция снова будет процветать!

Голос показался знакомым, но времени на рассуждения о том, кому он принадлежит, не было. Убедившись, что путь чист, Матвей пригнулся и побежал к «Берлоге».

Теперь она была совсем близко.

Как только он оказался рядом с баром, внутри гостиницы раздалось несколько выстрелов. Жёлтые вспышки на мгновение мелькнули в чёрных окнах, половина из которых была разбита.

Матвей, едва переводя дыхание от подступившего к горлу ужаса, теперь без всякой осторожности побежал ко входу.

Оказавшись внутри, он застал полную разруху. От уютного бара, в котором сидел ещё пару часов назад, живого места не осталось: сломанные столы и стулья разбросаны по разным углам, под ногами хрустело стекло.

На лестнице, ведущей на второй этаж, лежал труп, чья рука свисла в лестничный пролёт. Ручей крови стекал по ступеням.

Быстро обойдя тело, Матвей заметил, что в самом баре лежали, по крайней мере, ещё пятеро убитых.

Собиратель взвёл курок револьвера и вошёл в коридор второго этажа.

Почти сразу он увидел спину присевшего на одно колено макмердовца, обшаривающего карманы умирающего, который всё ещё дышал. Был ли мародёр охранником или повстанцем, не разобрать.

Тем не менее, незнакомец услышал его шаги и резко развернулся с пистолетом в руках.

Матвей, не думая ни секунды, нажал на спусковой крючок.

Пуля вонзилась тому в грудь, вынудив отступить на шаг назад, споткнуться о тело, которое он только что обыскивал, и грохнуться на пол.

Секунду спустя в дальнем конце коридора раздался девичий вопль, от которого по спине Матвея побежали мурашки.

Арина.

Она не замолкала. Слышались звуки борьбы. Она сопротивлялась.

Матвей рванул с места, приблизился к двери, открыл её и увидел, как на Арину пытается залезть какой-то ублюдок. Насильник пытался содрать с неё куртку. Девушка кричала, колотила его что есть мочи, но эти удары, судя по отсутствующей реакции, совершенно ему не вредили.

— Ну, ты закончил с той свиньёй? Давай сюда, помоги мне с этой…

Договорить мужчина не успел. Матвей дёрнул его за плечо и огрел рукояткой по лбу. Стрелять он не решился — боялся задеть Арину.

А затем жуткая пелена встала перед глазами Матвея. От вида сестры, которую этот ублюдок успел раздеть, оголив её грудь, в сознании у собирателя что-то щёлкнуло. Он с рёвом накинулся на обидчика, колотя рукояткой револьвера по его лицу, которое на секунду обрело выражение озадаченности, а затем, как только над ним нависла рука с пистолетом, — ужаса.

Матвей бил машинально, как робот, не испытывая ни усталости, ни отвращения, ничего, кроме животной ненависти. На это мгновение тело перестало подчиняться разуму, руки двигались сами по себе.

Кровь оросила его лицо, испачкала бороду, попала в глаза. Но он, не переставая, бил и бил, пока не почувствовал, как его потянули назад.

Арина, рыдая, крепко вцепилась в него и умоляюще просила:

— Хватит, хватит, хватит.

И лишь её перепуганный голос заставил овладевшего им демона затихнуть. Не сразу, постепенно, с каждым её задыхающимся от рыдания вздохом.

Рука, держащая револьвер, ослабевала, пока и вовсе не отпустила орудие убийства.

— Не смей меня больше оставлять! Слышишь? — говорила она, уткнувшись ему в плечо. — Не смей!

Он ещё крепче прижал её к себе.

— Ни за что, никогда.

Собиратель с трудом отстранил её от себя и твёрдо произнёс:

— Нам надо идти. У нас очень мало времени.

Девушка кивнула, смахнув слёзы.

Матвей снял с себя куртку, укутал сестру потеплее и поднял револьвер. Он прижал Арину к себе и направился к выходу. Чтобы она не увидела того, что стало с лицом убитого мародёра, собиратель перевернул его тело на живот, затем они вышли наружу.

Стрельба постепенно затихала. Теперь идти по улицам, не опасаясь быть подстреленным, было чуточку легче.

Судя по ликующим возгласам макмердовцев, радующихся смерти мэра, повстанцы одерживали, а возможно, уже и одержали верх.

Проходя мимо старой больницы, где Матвей на пути к «Берлоге» видел группу людей, вооружённых холодным оружием, он заметил, что те же самые люди теперь казнили пойманных охранников. Бедолаги стояли на коленях, умоляли о пощаде, но мятежники поочерёдно хладнокровно вонзали им ножи в грудь или перерезали глотки.

— Что они творят, Матвей? Что они… — голос Арины дрогнул.

— Не смотри.

Вдруг позади раздался голос одного из палачей:

— Эй, вы! А ну, стоять!

У Матвея сердце ушло в пятки. Они же почти добрались… Господи, они почти добрались.

К ним подошёл худой мужичок с жилистым лицом и редкой бородой. Он с подозрением оглядел их, задержав взгляд на окровавленной парке, в которую была укутана Арина.

— Брось оружие, — велел макмердовец, указывая взглядом на револьвер в руке Матвея.

Собиратель понял, что будет лучше, если он подчинится. Да и десятки палачей, стоящих неподалеку, не оставляли выбора.

Он отбросил оружие в сторону.

— Не местные?

— Нет, — тихо ответил Матвей.

Макмердовец ещё раз окинул их, не предвещавшим ничего хорошего, взглядом и, сморщив нос, строго велел:

— Идите за мной.

Собиратель посмотрел на Арину, затем в сторону порта.

— Мы торопимся.

— Да мне насрать! — мужчина коснулся рукоятки ножа, торчащего у него за поясом. — Сказано тебе, двигай за мной!

— Эй, придурок, а ну-ка, отойди от них! — послышался хрипловатый и знакомый женский голос.

Точно такой же голос Матвей слышал в громкоговорителе не более десяти минут назад.

Внезапно из толпы появилась Кейт. На её худом плече висел автомат Калашникова. Рукава светлой куртки были испачканы