Допросы продолжались. Кенту постоянно предъявлялись материалы радиообмена между Центром и гестапо, действовавшим от его имени. Гиринг продолжал убеждать разведчика включиться в эту странную игру.

Кент испытывал колоссальное нервное напряжение. Казалось, он был сломлен и думал только о спасении своей жизни и жизни Маргарет.

Безусловно, он не желал умирать. Еще больше ему хотелось сохранить жизнь любимой женщины. Мечталось страстно, но не ценой предательства.

Словно гроссмейстер, он обдумывал варианты своих дальнейших действий, просчитывал ходы, от результативности которых зависело многое. Отрывочные идеи в конце концов сложились в четкий план действий, результатом которых должна была стать только победа.

Почему-то вспоминалась старая командирская шутка: «Если офицер не может предотвратить пьянку подчиненных – он должен ее возглавить». В этом парадоксе заключалась удивительная логика. Информация, передаваемая в Центр от его имени, нанесла немалый вред нашей разведке. Пора было переходить от обороны к активному, но скрытому до поры наступлению. Настало время брать инициативу в свои руки: в июне – июле 1943 года Кент дал согласие гестапо на участие в радиоигре с Центром.

Карл Гиринг так долго ждал этого момента, что, несмотря на свой богатый опыт работы в гестапо, «проглотил» согласие Кента, как голодный окунь живца. Он откровенно ликовал, забыв, что имеет дело с профессионалом, не уступавшим ему в мастерстве «заводить рака за камень».

Началась «игра», в которой Кента устраивала только победа.

Под контролем гестапо он подготовил текст первого донесения в Центр. Он сознательно изменял стиль своего доклада, манеру аргументации, надеясь, что сотрудники ГРУ догадаются о его работе под контролем.

Гиринг по-деловому поинтересовался: не существует ли какого-нибудь знака или символа, передача которого означала бы, что разведчик действует по принуждению и передает сфабрикованные донесения. Увы, такой знак разработчиками задания Кента предусмотрен не был, и разведчик, не кривя душой, сказал об этом Гирингу.

Разведывательная деятельность Кента вступала в качественно новую фазу: он стал участником радиоигры гестапо с Главразведупром Генерального штаба Красной армии.

Спустя годы, к началу 90-х годов, эксперты и ученые совершенно точно докажут, что Кент настолько виртуозно «играл» в этой радиоигре, что не нанес никакого вреда советской разведке, не предал ни одного из своих товарищей, а некоторым из них даже сумел спасти жизнь. Это было подтверждено в мае 1995 года в ходе трансляции из Парижа на многие страны Европы телепередачи, посвященной встрече Кента с французским писателем Жилем Перро. Автор книги «Красная капелла» во всеуслышание заявил, что тщательная проверка многих документов показала: Кент не выдал гестаповцам ни одного человека.

Аналогов в мировой разведывательной практике нет...

Спустя некоторое время Кент под усиленной охраной был переведен в здание, находившееся на перекрестке улиц Виктора Гюго и де Рувре. Там проживал начальник гестапо Парижа Вернер Бемельбург. Глава столичного гестапо давно превратил виллу, которую занимал, в тюрьму для особо ценных противников рейха. В ней содержались брат Шарля де Голля, Альбер Лебрен, бывший глава правительства республиканской Испании Ларго Кабальеро, другие политические и государственные деятели.

Незадолго до Кента туда поместили Леопольда Треппера. Об этом А. М. Гуревич узнал значительно позже.

Этот перевод в некоторой мере был связан с тем, что в начале июля 1943 года Карлу Гирингу предстояло отойти от дел: рак горла у него прогрессировал, и продолжать руководить зондеркомандой «Красная капелла» он больше не мог.

В один из дней между Гирингом и Кентом состоялась конфиденциальная беседа. Гестаповец заявил, что с уважением относится к стойкости Кента, к его преданности своему офицерскому долгу. Несмотря на различие в политических взглядах, Гиринг испытывал к нему человеческую симпатию, восхищался его одаренностью и мужеством.

Гиринг с 20-х годов служил в полиции, был опытнейшим следователем. В гестапо он попал именно по этой причине. Ему нравилось распутывать сложные дела, а их политическая окраска для Карла Гиринга не играла первостепенной роли. Он умел уважать достойного соперника. Кент был Именно таким.

Гиринг. представил Кента своему преемнику – криминальному советнику Хейнцу Паннвицу. Это был совершенно иной человек. Ему было немногим более тридцати лет. Внешне он был спокоен и сдержан, хотя, как службист, обладал железной хваткой. Ради достижения своей цели он был способен на многое. Об этом хорошо знали те, кто еще недавно служил с ним в Чехословакии. По его инициативе и при его непосредственном руководстве были проведены массовые репрессии среди чехов и словаков.

Став руководителем зондеркоманды «Красная капелла», Паннвиц перенес свои усилия на слабое звено в цепи советской разведки– на Леопольда Треппера. С Кентом он работал мало, считая его человеком не очень удобным в сотрудничестве. Его интересовал сам механизм, который позволил Кенту за короткий срок сделать из «Симекско» идеальную «крышу» для разведывательной работы. Об этом он неторопливо, часами, расспрашивал Кента, который, казалось, и не стремился что-либо утаивать. Но, как хорошо понимал гестаповец, умудрялся это делать всякий раз во время бесконечных допросов.

Кент, как всегда, был одновременно обаятелен и рационален. Он не переигрывал в общении с Паннвицем, но уже скоро знал детально, чего стоит он, доктор Ленц, бывший австрийский жандарм-радист Стлука и секретарша Паннвица фрейлейн Кемпа.

Ему стало известно, что свою карьеру честолюбивый Паннвиц сделал, по сути, на крови чехословацких патриотов.

В конце мая 1942 года в Чехословакии был смертельно ранен Р. Гейдрих – глава этого германского протектората. В ту пору Паннвицу был 31 год. Но, несмотря на молодость, он возглавлял комиссию по расследованию убийства Гейдриха. Расследование вывело на след участников покушения, которые укрывались в храме Карла Боромейского, переименованного позже в храм святых Кирилла и Мефодия.

Паннвиц лично руководил операцией по захвату парашютистов, укрывшихся в церкви. Позже он был одним из организаторов уничтожения шахтерского поселка Лидицы, часть жителей которого открыто выступила против фашистов. Поселок сравняли с землей. Всех мужчин старше пятнадцати лет расстреляли. Остальное население направили в концлагеря. За эти «успехи» Паннвица наградили железным крестом. Ему присвоили звание криминального советника и гаупштурмфюрера СС. Это был единственный случай, когда столь высокое звание гестаповец получил в таком возрасте. За его карьерой благосклонно следили Гиммлер и Мюллер, а его руководством зон-зондеркомандой«Красная капелла» интересовался сам Гитлер.

Неожиданное событие послужило причиной для резкого изменения во взаимоотношениях Паннвица и Кента.

13 сентября 1943 года Л. Треппер бежал из гестапо. Вскоре криминальный советник вызвал к себе Кента и сообщил дрожащим от волнения голосом, что Л. Треппер скрылся.