– Андрей, – нервы Петра Петровича накалились до предела, – мне не нравится то, что я вижу, моя дочь опять нарушает всяческие приличия. И твое равнодушие мне совершенно непонятно. Немедленно приведи ее сюда!

– Этот молодой человек ее знакомый, – сказала Ольга. Плюсом это будет для Полины или минусом – непонятно.

– Это не имеет никакого значения! Андрей…

– Я предпочитаю не вмешиваться, – лениво ответил он, натыкаясь сначала на испуганный взгляд Кати, а затем на сочувственный, но все же холодный взгляд Оли.

– Девочки, идите потанцуйте, – жестко сказал Петр Петрович, и его дочери, зная, что лучше не перечить, дружно встали и направились в центр зала. Сейчас папочка «расставит всех по углам», и больше всех, конечно же, достанется Полине. – Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили ранее? – Петр Петрович прищурился и проигнорировал гудящий мобильный телефон.

Андрей, растягивая время, взял мандарин, покрутил его и положил на салфетку рядом с пустой тарелкой – помнит, он прекрасно помнит… сейчас опять начнется шантаж.

Ленивое равнодушие давалось Андрею с трудом. Меньше всего ему хотелось обсуждать свои отношения с кем-то еще, а уж тем более он не собирался этого делать с Шурыгиным. Она мстила – имела право, но легче от осознания этого не становилось. И болезненный вопрос: «А только ли дело в мести?» – сверлил мозг посильнее взгляда Петра Петровича. Оля сказала, они знакомы… ну и что, он со Светой тоже не три дня дружбу водил, и с ней бывало… Обычное прошлое и ничего более… Не прикасайся к нему, не прижимайся, не смотри на него так и даже не улыбайся! «Ты же моя, только моя…»

– Полина – взрослый человек, – еще раз напомнил Андрей, – и она сама решает…

– Замужняя женщина не имеет права так себя вести, а моя дочь вообще не имеет никакого представления, что можно, а что нельзя. Я полагал… – он осекся, проглатывая надежды и мечты. – Когда ты женился на ней, ты взял на себя ответственность за все ее выкрутасы. Я предупреждал тебя, что больше краснеть не намерен… Иди, я даю тебе пять минут на то, чтобы прекратить это безобразие. – Петр Петрович хлопнул ладонью по столу.

Неужели Полину невозможно укротить? Андрей ей подходит, и в душе уже поселилась стойкая уверенность – они созданы друг для друга, но она будто не замечает его или… или поступает так нарочно… Петра Петровича бросило в жар. Пришлось угрохать кучу нервов и средств, чтобы организовать банкет именно в этом ресторане, он и корпоратив-то устроил раньше предполагаемого дня… А они… что же между ними происходит?

Петр Петрович потянулся к мобильнику и тут же отдернул руку – еще немного, и он превратит Егора в личного психоаналитика (или давно уже превратил?). Нет, он не станет ему звонить, да и какой задать вопрос?..

– Андрей, – Петр Петрович откинулся на спинку стула и с тяжелым вздохом подумал о сигарете… всего одной… – разними эту парочку, иначе… Я не хотел бы…

– Можете не продолжать, – перебил Андрей, испепеляя взглядом Шурыгина

«Скажи спасибо, что я не поставил условием внука», – подумал тот.

«Да иди ты… – мысленно обрезал Андрей. – И без того тошно».

Увидев его, Полина, скорее всего, посмеется. Ну и пусть, она усиленно демонстрировала ревность в «Гангстере», а он от души поревнует сейчас. Раз «папа» хочет. «Полина-а-а, домой! Быстренько-о-о! Это я – твой муж, пришел тебя немножечко поругать». Андрей хмыкнул и обогнул возникший на пути стол. Ему не придется изображать ревность, потому что он… Сейчас бы расслабиться и спрятаться за привычной иронией, но о покое он давно забыл, потому что женился… на Полине Шурыгиной… И он готов еще лет сто не расслабляться, только бы…

– Дорогая, я соскучился! – подходя ближе, Андрей громко повторил слова, которые она прокричала в клубе «Гангстер». На ее партнера по танцам он решил особого внимания не обращать – обойдутся оба.

Обернувшись, Полина замерла, а затем широко улыбнулась.

– Познакомься – это Вадим, представляешь, мир оказался так тесен…

– Рад и за тебя, и за вас, – он проткнул Вадима взглядом, точно шпагой, – и за весь мир. Извините, – он взял Полину за локоть и отлепил от соперника, – я ужасно ревнив и плохо себя чувствую, когда жена находится в столь тесном обществе с другим мужчиной. Дорогая, пойдем к нашему папе, – последнее слово он выделил с огромным удовольствием.

– Прости, – бросила Полина расстроенному кавалеру, – надеюсь, мы еще увидимся.

– Обязательно, – пообещал Вадим.

Она пошла вперед, тихо «недоумевая»:

– В чем дело, мы так хорошо танцевали…

– Это не моя инициатива, – добавив голосу равнодушия, ответил Андрей. – Петр Петрович волнуется. – Он поднял руку и ловким движением опустил бретельку с ее плеча. – Так лучше, дорогая.

В глазах уже плавали мутно-серые мушки, но Макс, «припадая на обе ноги», тяжело дыша, обливаясь потом, продолжал утреннюю пробежку. За ночь подморозило, но холода он, одетый в тонкий тренировочный костюм, купленный еще пять лет назад, не чувствовал. Вперед к подтянутой фигуре и пышущему здоровью!

«На-до спор-том за-ни-мать-ся», – по слогам бубнил он под нос, пружиня дальше.

Собственно, со стороны его передвижение вовсе не напоминало классический бег – ровный, уверенный. Он то замедлялся, то полупрыжками ускорялся, то уходил в сторону, то еле перебирал ногами и спотыкался. Четвертая автобусная остановка – это вам не хухры-мухры.

К спорту Макс ранее особого интереса не имел, и когда друзья-приятели посещали секции, он пилил лобзиком фанеру в кружке «Сделай сам». И то, что он уже второе утро «отмерял километры», являлось грандиозным подвигом. Очень уж хотелось быть именно замечательным…

«Я смогу», – подумал Макс, поворачивая обратно. Он не пойдет пешком – домой вернется, не сбавляя темпа, как настоящий физкультурник, которому несвойственно отступать и сдаваться.

«Не, я не смогу», – простонал он и сделал слабый рывок вперед. Ручейки пота скользнули по вискам, сердце взмолилось о пощаде.

– Я необыкновенный, – приободрил себя Макс и споткнулся.

С Леночкой он просидел в кабинете чуть больше часа, она говорила с ним то спокойно, точно обволакивала мягким одеялом, то эмоционально-искренне. Как много хорошего он узнал о себе за столь короткий промежуток времени. Он и мужественный, и скромный, и добрый, и эрудированный, и остроумный, и похож на Винни-Пуха, только более атлетически сложен. Вот это слово – «атлетически» – и заставило его заняться доступным видом спорта. Нужно поддерживать марку и соответствовать! Вчера-то Макс вяленько осилил одну автобусную остановку, а сегодня-то он о-го-го – бегун на длинные дистанции! Еще бы мышцы не ныли, точно их коровы жуют…

Макс перешел на черепаший шаг, но продолжил протыкать воздух локтями, свято веря, что он и далее прокладывает путь почти со скоростью ветра. Уши заледенели, но на такие мелочи обращать внимание не стоило – в половине первого он обедает с Леночкой (исключительно с целью разведать обстановку и… еще чего-нибудь узнать о себе).