Когда курсант приступал к экзамену на профессионального шофера, пан Флорчак, едва усевшись рядом с водителем на переднее сиденье, наливал рюмочку коньяка и ставил ее на пол у рычага ручного тормоза. Кандидат изумленно наблюдал за его действиями, он же спокойно заклинивал рюмку рейками, чтобы не сдвигалась во время езды. Потом велел ехать от Чехувки до Броновиц — то по асфальту, то по булыжной мостовой Старого Города, то по немощеным улицам предместий. Коньяк тем временем подпрыгивал к самому краю рюмки, легко стекал маслянистыми струйками на дно и снова колыхался. Если у экзаменуемого все шло хорошо, пан Флорчак в конце концов говорил: «А теперь — быстро на вокзал!» И когда автомобиль уже останавливался перед станцией, поднимал рюмочку и проверял рукой, сухой или нет пол машины. Если кандидат в профессиональные шоферы, несмотря на быструю езду и паршивые дороги, не пролил ни капли, пан Флорчак вручал ему рюмку со словами: «Ваше здоровье, поздравляю со сдачей экзамена!» Если же нет, поморщившись, выливал остатки коньяка за окно.

Пана Флорчака терзало одно: если кто-нибудь из знаменитых мастеров спортивной езды, по примеру более крупных городов, откроет в Люблине свою автошколу, то наверняка отберет у него учеников. Чтобы заранее застраховать себя от ущерба, он заключил неформальное соглашение с полицией, надежнее, чем страховочный полис во Всеобщем взаимном страховании. Поскольку машин в комиссариатах недоставало, да и большинство водителей-полицейских не могли с ним равняться, он возил ментов на своем «фиате». Взамен же его никогда не штрафовали и по мере возможности направляли ему клиентов.

— До тех пор, пока какой-нибудь из ваших учеников не въедет автомобилем в витрину, — заметил только как-то раз младший комиссар.

— Само собой, — согласился шофер.

А поскольку витрины магазинов били по большей части хулиганы, договоренность уже третий год оставалась в силе.

Доставив профессора к поезду, они поехали на улицу У Креста. Из разговора агентов таксист понял, что там живет какой-то знакомый Мачеевского. Младший комиссар вышел из машины и долгую минуту вглядывался в темные окна на втором этаже. Потом решился позвонить. Подождал несколько минут, пока приплелся дворник и приоткрыл дверь подъезда.

— Чего надо? — рявкнул тот, увидев физиономию Зыги. — Шел бы ты отсюда, пан, не то полицию вызову.

Но увидев бляху Мачеевского, тут же отворил пошире. Выслушал какой-то вопрос, помотал головой и развел руками.

Младший комиссар вернулся к машине.

— Вот холера, нету его! — буркнул он. Он был уверен, что адвокат не исчезнет из города и что его с тем же успехом можно будет допросить и завтра, однако хотел побыстрее оставить это позади и окончательно убедиться в том, насколько сильно замешан его приятель.

— Может, «Фраскатти», пан начальник? — подсказал Зельный.

— Нет, Леннерт туда не ходит, он скорее у очередной любовницы. Подождем.

Флорчак выключил фары. Ночь была достаточно теплая, но неприятная: влажная и туманная, а ветер, хоть и дул, но не мог разогнать тучи. Свет фонарей — так же, как и раньше свет фар, — едва пробивался сквозь густую как вата завесу, луны было почти не видно — слишком мало у нее ватт.

Зыга несколько раз выходил на тротуар. Курил, опираясь о крест, вроде бы обозначающий старую городскую заставу, и прислушивался, не приближается ли какое-нибудь авто. Однако туман поглощал не только свет, но и звуки. Тишина аж звенела в ушах. Глядя на трех полицейских, пан Флорчак обратил внимание, что всё как-то подозрительно тихо.

Минуты ожидания тянулись немилосердно. Таксист охотно бы почитал газету под фонариком, но младший комиссар велел погасить свет. В конце концов Мачеевский не выдержал.

— Поехали, пан Флорчак. Сделаем кружок по городу.

Водитель вздохнул с облегчением. Посмотрел на часы и удивился: всего около трех. Он был уверен, что они простояли здесь не меньше часа, а отнюдь не пятнадцать минут. Медленно доехал до перекрестка и повернул направо, в сторону театра. Внезапно где-то сзади, кажется, с Шопена, вырвался свет фар, и в следующее мгновение шофер увидел бордовый «Пежо 201»: настоящая игрушка, хотя для такси и маловата. Водитель «пежо», похоже, хотел повернуть в ту же сторону, что и они, но резко затормозил, как будто заколебался.

Пан Флорчак тоже убрал ногу с педали газа. Мгновение две машины стояли, как два незнакомых пса, неуверенные, то ли залиться лаем, то ли завилять хвостом.

— Дорогу мне уступает, что ли? — пробормотал удивленный таксист. — У него приоритет. А места тут — на целый полк…

Заурчал мотор, и «пежо» тронулся.

— А теперь — за ним, пан Флорчак! — громко приказал младший комиссар.

В выхваченном фарами такси бордовом авто на долю секунды мелькнул силуэт водителя. Если б не пышные усы, Зыга мог бы присягнуть, что видит Леннерта.

— Ну давай! За ним! — повторил Мачеевский.

— Как в американском фильме! — засмеялся Зельный.

— Вот именно, что в американском, — язвительно согласился Зыга. — Let’s go, mister Флорчак![61]

* * *

Водитель «пежо» для начала пронесся широкими и пустыми Зыгмунтовскими аллеями в сторону рабочего района Броновице, миновал небольшой городской парк и поселок. Потом резко свернул на Вронскую, примыкающую к аэродрому рядом с самолетостроительным заводом Плягге и Ляшкевича. После чего замедлил ход, трясясь на немощеном Татарском Майдане. Пан Флорчак, следуя за «пежо», дрожал за рессоры своего «фиата».

— Ничего, мы его поймаем, — бросил младший комиссар. — Вы сумеете его обогнать?

— Здесь? Да вы шутите! — фыркнул Флорчак. Он раз за разом то прибавлял газ, то снимал ногу с педали, когда колеса начинали буксовать в грязи и лужах на улочке.

Наконец они выехали на более или менее укрепленный щебенкой участок дороги между сельскими домишками. За заборами разгавкались дворняги, проснулся даже какой-то петух. Бордовое авто перед ними снова свернуло направо, в сторону города. За оградой возникли освещенные фарами ангар и два стоящих около него «фоккера»-семерки: один зеленого цвета военной авиации, другой, явно только что собранный, еще без всяких отметок.

Пан Флорчак прибавил газу. Они проехали между участками строений Нового Косьминека и мирными скоплениями пригородных домиков с палисадниками. «Пежо» двигался к новому мосту через укрытую за фруктовыми садами речку Чернейувку. Наконец, когда они уже достигли Десятки — района вилл, авто вырвалось вперед, устремившись по широкой улице Быхавской в сторону центра. Не «фиату» Флорчака было с ним тягаться. Облако выхлопного газа «пежо» исчезло во мгле, туман поглотил даже рокот мотора удаляющейся машины.

— Чтоб его! — Зыга хлопнул себя ладонью по ляжке. — Езжай, пан, к ближайшему комиссариату.

— Ладно, значит к железнодорожному. — Флорчак облегченно вздохнул. Ночная подработка явно близилась к концу, а авто было целое.