сумел причинить осаждавшим существенный урон. Юный Джон Корнуолл, двоюродный брат Бофортов, сын дочери Джона Гонта Елизаветы Ланкастер, был обезглавлен пушечным ядром, выпущенным с городских стен; в тот момент когда находился рядом со своим отцом сэром Джоном Корнуоллом. Между тем осада продолжалась, однако к концу года, здоровье короля заметно ухудшилось. Хотя ближайшим советникам короля было неясно, было ли это ухудшение физического состояния вызвано усталостью или болезнью, оно вызывало беспокойство, хотя и было временно ослаблено известием о том, что 6 декабря в Виндзорском замке королева Екатерина благополучно родила здорового мальчика. С первого вздоха ребенок стал наследником Англии и, согласно договору в Труа, вторым в очереди на трон Франции после своего отца. Новорожденный олицетворял собой будущее дома Ланкастеров, к большому облегчению англичан, которых все больше беспокоила перспектива того, что их король-воин может умереть без наследника.

Мальчика окрестили вскоре после его рождения, причем епископ Бофорт стал крестным отцом наряду с братом короля, Джоном Бедфордом[339]. Наследника назвали Генрихом — традиционное ланкастерское имя, принадлежавшее отцу, деду и двоюродному деду Бофорту. Прекрасная французская супруга Генриха V не подвела своего короля: сначала она принесла ему в виде приданного корону Франции, а теперь обеспечила здоровым сыном, который должен был унаследовать все с таким трудом добытые завоевания и стать величайшим государем в христианском мире.

В марте 1422 года Мо капитулировал, не в силах больше сопротивляться неустанному английскому артобстрелу. Стены города и дома внутри них были разрушены, а люди умирали с каждым днем все больше и больше. Это были тяжелейшие пять месяцев, хотя один трубач тщетно пытаясь поддержать боевой дух, периодически выкрикивал с городских стен насмешки и оскорбления в адрес англичан и их короля. По сложившейся уже традиции король вновь отправил верного Эксетера для принятия формальной капитуляции города, и герцог в сопровождении графа Уорика и сэра Уолтера Хангерфорда с готовностью исполнил свой долг. Трубач пожалел о своих наглых выходках; король Генрих, возможно, излишне сурово, приказал немедленно казнить его, насадить голову на копье над рыночной площадью, а тело подвесить за руки на виселице[340]. Английский король был не из тех, над кем можно безнаказанно насмехаться.

В первую неделю апреля были разработаны планы отплытия герцога Бедфорда во Францию с подкреплением для своего брата, используя возможность сопроводить королеву через Ла-Манш на родину к мужу и родителям, а епископ Бофорт вместе с канцлером Томасом Лэнгли был назначен инспектировать войска своего племянника Бедфорда, лично оценивая качество латников, лучников и лошадей в свите герцога[341]. Епископ должен был подтвердить, что каждый капитан выполнил оговоренные квоты и что не было попыток получить плату за отсутствующих людей, гарантируя, что корона не будет обманута каким-либо образом. Кроме того, это предоставило епископу идеальную возможность переправить через Ла-Манш все необходимые послания или письма, возможно, даже инструкции или советы для своего брата Эксетера.

Когда весна уступила место лету, по английскому лагерю поползли слухи, что король тяжело болен, возможно, заразившись дизентерией во время недавней осады. Здоровье короля ухудшилось настолько, что он уже не мог возглавлять своих людей в походе и даже был вынужден ехать в повозке. Это была катастрофическая ситуация для этого прославленного воина, вызывавшая воспоминания о его двоюродном деде Эдуарде, Черном принце, другом прекрасном полководце, которого болезнь преждевременно свела в могилу.

Приезд королевы Екатерина в конце мая, а также пышный пир в Париже по случаю праздника Пятидесятницы не смогли помочь королю. Эксетер присутствовал на празднике, и даже когда он с жадностью поглощал изобильные яства и вино, его внимание наверняка отвлекала усохшая фигура его пораженного болезнью племянника. Если король умрет, что казалось вполне вероятным, то как это отразится на положении англичан во Франции, где Эксетер был одним из лидеров? Несмотря на личные потери, которые понесет герцог в результате смерти Генриха, с политической точки зрения это было бы катастрофой, и маловероятно, что Эксетер уже тогда не начал тайные приготовления на такой случай, возможно, в тандеме со своим умны братом-церковником.

С наступлением августа стало ясно, что Генрих V действительно находится на грани смерти, и все ведущие английские аристократы находившиеся во Франции срочно собрались у постели больного короля, включая и Эксетера, который поспешил прибыть в Венсенский замок, роскошную королевскую резиденцию в нескольких милях к востоку от Парижа. Возможно, герцог даже присутствовал у смертного одра своего племянника внутри многоэтажного донжона, где читались молитвы и пелись псалмы за душу короля.

31 августа 1422 года выдающийся полководец и почитаемый победитель при Азенкуре скончался от жестокой болезни. Это был бесславный конец для тридцатишестилетнего человека, который, как и его отец, мечтал о том, чтобы в последние годы жизни возглавить крестовый поход в Святую Землю. Это желание, предположительно, было известно его родственникам Бофортам, поскольку одной из самых дорогих вещей для короля в его последние дни была книга, принадлежавшая его тете Джоанне, под названием Les Cronikels de Jerusalem et de Viage de Godfray de Boylion (Хроники Иерусалима и путешествия Готфрида Бульонского). По неясным причинам, книга не была возвращена графине после смерти ее племянника, и два года спустя она была вынуждена обратиться в Совет с просьбой о ее возвращении[342].

Несмотря на свою привязанность к Франции, Генрих попросил похоронить его в Англии, и его гроб, увенчанный деревянным изваянием в натуральную величину, торжественно провезли на северо-запад из Венсена в Руан, а затем в Кале. Эксетер сопровождал траурную процессию на протяжении большей части пути, печально проезжая по северной Франции вместе с Бедфордом, пленным королем Шотландии Яковом I и Филиппом, герцогом Бургундским. К началу ноября тело короля доставили в Лондон, где Генрих был торжественно похоронен в Вестминстерском аббатстве. Присутствовавшие на церемонии наверняка отметили злую иронию судьбы: ведь всего несколькими неделями ранее, 21 октября, скончался пятидесятитрехлетний тесть Генриха Карл VI. Если бы пораженный болезнью английский король продержался еще несколько месяцев, даже находясь в недееспособном и прикованном к постели состоянии, он бы достиг своей цели — стал королем и Англии, и Франции. Однако вместо этого обе короны перешли к его сыну, который в возрасте девяти месяцев пребывал в блаженном неведении о своем возвышенном статусе.

Смерть Генриха V оставила политическую сцену обоих королевств в беспорядке, несмотря на попытки короля, находившегося на смертном одре, оставить подробные инструкции по дальнейшему управлению. Учитывая их богатый опыт и надежность в течение предыдущих двух десятилетий, неудивительно, что Бофорты оказались в числе избранных для опеки правления их внучатого племянника, теперь уже короля Генриха VI. Герцог Бедфорд был назначен регентом Франции и губернатором Нормандии, а его брату Хамфри, герцогу Глостеру, было поручено управлять Англией и отвечать за опеку над королем. Однако, к большому разочарованию Глостера, он должен был уступить управление старшему брату, Бедфорду, если тот вернется на английскую землю.