– Понравилось? Только честно. Хватит лжи, Ред. Хватит.

– Мне сложно говорить честно. Только сейчас понимаю, что мне сложно. Как будто ломаю себя изнутри, перечёркиваю все правила и рамки, которые создал сам. Мне тяжело это сделать, как и открывать тайны. Но мне хотелось ей рассказать о нас. О нашей истории, хотелось, чтобы она разобралась в ней, усомнилась и потребовала объяснить причины. Но она этого не сделала, а позволила мне использовать её дальше.

– Это и есть любовь, Джаред. Это она и есть, когда женщина не давит на тебя, не требует, а дарит.

– Когда она лежала там, а девочки работали с ней, то долю секунды я колебался. Но отбросил эти мысли, услышав, как она зовёт меня. Я слышал страх в её голосе и хотел успокоить. Мне не понравилось. Нет, моё тело было насыщено происходящим, а вот разум не оценил. Он требовал оборвать это, но я был поглощён её страстью, разрешая ласкать её до бессилия.

– Зачем? Зачем ты пошёл против своего сердца? Это не только разум, Ред, но и ты сам, тот, кого боишься показать другим. Я же знаю тебя, брат, – его ладонь ложится на моё плечо, и я поворачиваюсь к Джо.

– Чтобы доказать себе, что могу. Она такая же, как и другие. Ничего не изменилось во мне, когда я встретил её. Ничего не разрушилось, и мои желания не отличаются от прошлых. Но я слышал, как она просила остановиться. Я слышал, Джо, слышал. И я отошёл от неё, наблюдал, как корчится в муках оргазма, не желая его принимать. Такого ещё не было, ведь каждая женщина хочет быть безумной в страсти. Любая из них молила о повторении, о большем, кроме неё.

– А затем я разозлился. На неё. Она должна была стать той, кого я выдумал себе. Должна была, и вернулся, чтобы выплеснуть на неё всё, что накопилось внутри за столько лет. Я сорвался, обезумел и превратился, действительно, в чудовище. Да, она была права. Я урод, ублюдок, недостойный ничего. Но я не буду признаваться в этом. Не буду, – сбрасываю его руку с себя.

– Слишком долго ты жил идеей, Ред. Ты уже признался, внутри себя признался, что был не прав. Ты поступил бесчестно по отношению к ней, и эти слова ты должен сказать ей. Ты обязан это сделать. Ты не трус, брат. Ты же не трус. Если бы был труслив, то я сейчас бы не дышал. Но ты так боишься чувств, что сам себя обрекаешь на муки и тех, кто любит тебя.

– Я не верю, что меня можно любить. Да и, вообще, это слово такое гадкое для меня. Наши родители были бы живы, если бы я их любил так, как они меня. Я…

– Прекрати, Джаред. Не ты виноват в том, что они мертвы. Не ты. Но я могу тебе доказать, что есть человек, которому ты дорог вот таким. Хочешь узнать, кто это? – Перебивая меня, достаёт телефон.

– Ты? Мёрл или Мэтью, разрушивший мои компьютеры и укравший жёсткие диски? – Усмехаюсь я.

– Вообще-то, это не Мэтью, а Мёрл. Она так разозлилась на всех нас, что пока ты спал, сотворила это. Ей нравится Санта, как и всем нам.

– У нас в крови сумасшествие и разрушение, – потираю переносицу, узнавая такие факты.

– Так ты хочешь узнать, кому ты нужен? Ты готов услышать это, больше не страшась увидеть собственные эмоции и чувства?

– Любишь ты вводные речи.

– Я же адвокат, это моя работа, – Джо копается в телефоне и затем передаёт мне.

– Нажимай.

А то я не знаю, как обращаться с диктофоном. Включаю его и слышу сначала неприятное шуршание, а затем голос брата. Как только появляется полный нежности и ласки мягкий тембр, из-за которого потерял рассудок, нечто странное происходит снова внутри. В груди. Глубоко. Минутная радость, затем всё сменяется болью. Да такой, что в горле образуется ком.

– Не могу, – выключаю и бросаю в руки брата телефон. – Не могу. Я не заслужил. Она не должна была это говорить. Она не должна.

– Но сделала это. Санта твоя женщина, Ред. Да, ты ненавидишь её за то, что превращает тебя в раба. А ты подумай, что её больше нет. Филиппу удалось убить её и…

– Я разорву его. Отомщу и буду наблюдать за этим. Она его марионетка, он никогда не думал о ней, как о человеке. Да и я не лучше теперь. Выходит, действительно, я уродливее и чудовищнее, чем он? Она улетела по этой причине? Решив, что унижение, которому я подверг её, хуже, чем насилие? Как она могла? Как могла так легко отдать себя в его руки? – Рыча, хватаю Джо за пальто и встряхиваю.

– Так, а теперь успокойся. У нас есть ещё шанс всё изменить, – снимает с себя мои руки и пододвигается ближе к дверце машины.

– Я считаю, что она больше не хотела испытывать боль, которую ты ей причинил. Но именно ты и можешь всё исправить, – замечает он.

– Как? Воскреснуть? Просто так взять и появиться на пороге их дома? Ты рехнулся?

– А это тебе решать, Ред. Но я… вот чёрт, пригнись, – толкает меня в плечо и прячется.

Недоумённо перевожу взгляд вбок и замечаю движение. В доме недалеко от нас зажигается свет.

– Зачем тебе Рейчел? – Спрашиваю его, наблюдая, как он вылезает и выпрямляется.

– Она подарит возможность приблизиться к Санте на то расстояние, которое мне нужно. Поэтому мне придётся убедить её поехать со мной. Будь здесь, – Джо поправляет пальто и открывает дверцу машины.

– Ты понимаешь, что за её домом могут следить? – Успеваю схватить его за рукав.

– Конечно, но меня больше это не волнует. Я решил спасти Санту. Она не справится там одна. Не позволю ей отдать жизнь за того, кто недостоин быть даже слизняком. Я скоро вернусь.

Выскакивает из машины, оставляя меня в шоке. Именно в том состоянии, где адреналин повышается в крови. Я уже переживал его, когда заметил дым. И теперь предстоит решить: готов ли я снова вступить в схватку с огнём и вытащить оттуда её? Готов ли я, первый раз за всю жизнь, признаться себе в том, что Санта не просто очередная игрушка? Ведь она с самого начала должна была занять центральное место в моей цепочке.

Бросаю взгляд на дом, в котором скрылся Джо. Затем на свою руку, покрытую ожогами. Затем снова на дом, и делаю самое импульсивное решение, которое мне стало привычным с Сантой. Да, контролю больше ничего не поддаётся. Я давно его потерял.

Прислушиваюсь к происходящему за дверью, очень сложно различить голоса. Тихо. Опасно тихо. Нажимаю на звонок и поправляю капюшон. Дверь распахивается через несколько секунд.

– Если кто и будет защищать мою женщину, то только я. Понятно? – Смотрю в глаза Джо и замечаю радость.

– Тогда добро пожаловать в ад, Ред, – отходит от двери и пропускает меня внутрь.

Теперь вряд ли есть путь назад. Я не двигался столько времени, что забыл, каков настоящий мир на вкус. Я прятался от всех, считая, что внешность – это главный показатель. Да, мне страшно, потому что я не делал такого ни разу. Я не предполагал, что мне предстоит встретиться с кошмаром лицом к лицу. И я не желаю, чтобы во мне разочаровывались. Я лишь хочу быть для кого-то красивым. Быть кому-то нужным. Испытывать острую нехватку прикосновений. Желаю забыться и научиться мечтать. Хочу быть человеком, а не призраком. Хочу воскреснуть и восстать из могилы. Слишком долго я пробыл там, но так и не узнал, что такое чувствовать, до той секунды, когда предал самого себя. И я верну обратно те спокойствие и нежность, которые вкусил с ней. Пришло время признаваться во всех грехах. Они не будут прекрасны, ведь сказок не существует.