— Ты про Дмитрия Андреевича?! Серьезно?

Девчонка тушуется, отводит взгляд в сторону, а потом выдает:

— Глеб говорил, что ты его бросила ради Дымова. Это правда? Я никому не скажу.

Вот же гад белобрысый! Так и вертится на языке, что у мажора даже шанса не было и Дымов абсолютно ни при чем.

— А ты веришь? — спрашиваю, а сама понимаю, что если сегодня мы вместе уедем с работы, то об этом точно будет всем известно.

— Ну… — Юля пожимает худыми плечами. — Все знают, что у Дмитрия Андреевича к тебе особое отношение. И с Ириной он расстался почти сразу, как ты пришла к нам. Агния ни за что бы тебя не взяла, но он ей приказал. Так что…

— Так что?

За спиной ассистентки появляется Кораблев, и я быстро отъезжаю на кресле за свой стол.

— Юль, где данные за первый квартал по уровню удовлетворенности среднего звена? Я просил их принести сегодня утром…

Голос у Дениса спокойный, без претензий, но Юлька пытается о чем-то спорить. Я же с головой ухожу в свою работу, правда, мысленно все равно возвращаюсь к прерванному разговору.

А ведь таких вопросов будет немало, как и шушуканья за спиной. Вопросы Юльки — это только первая ласточка, так сказать. Дымов ясно дал понять в субботу Виоле и Лехе, что мы вместе, но вот что он думает про всех наших? Ведь у нас запрещены личные отношения в компании. И вообще — у нас есть отношения? Спросить вечером?

Но спросить не получится, понимаю это ближе к пяти часам, когда Дмитрий сам звонит мне на мобильный.

— Извини, мне нужно уехать. — Голос, обычно спокойный, сейчас напряжен. — Я вернусь через несколько дней, как только смогу. Нам нужно будет серьезно поговорить, Петра.

— А… — Не знаю, что ответить, чувствую лишь огромное разочарование. — Это по работе?

— Не совсем, — после короткой паузы отвечает он. — Я все объясню, когда вернусь.

В конце дня выхожу из офиса не в настроении. Умом понимаю, что ничего страшного не произошло, он мегазанятой бизнесмен, у него может быть сотня важных дел, и у меня нет никаких прав злиться, но на душе все равно неспокойно.

На парковке рядом с моей «микрой» красуется огромный «лексус» очередного толстосума. Дорогими машинами нашу стоянку точно не удивишь.

— Петра! — Из «лексуса» выходит Виола. — Какой сюрприз!

На жене Лехи ядовито-красный брючный костюм, который, надо отдать должное, ей очень идет.

— Ты меня преследуешь? — сухо спрашиваю и подхожу к своей «малышке». — Вам разве неясно все объяснили в субботу?

И без того длинное лицо «воблы» вытягивается еще больше.

— Не смей со мной так разговаривать! Если Дымов мне не поверил, какая ты дрянь, то я все равно ему это докажу! И не смей бегать за моим мужем!

— Что? Да ты с ума сошла! — громко возмущаюсь, не особо обращая внимание, есть ли кто еще рядом. — Да я его терпеть не могу!

— Вас видели! — шипит Виола и подходит ближе. — Думаешь, у меня нет своих людей в этой чертовой школе, куда он ездит чуть ли не каждый день? Да Леша сам признался мне, что ты его преследуешь.

— Что за бред? Он с ума сошел? — Растерянно развожу руками. Виола явно верит каждому своему слову. — Это не я! Один раз только видела его там. Да и он сам ко мне подошел!

— Вот это не ты?! — Прямо в нос тычет мне свой мобильный. — Хватит держать меня за идиотку!

Сумасшедшая баба! Вижу, как из здания выходят наши — тут и Юлька с Сашкой, нашим редактором сайта, и девчонки из управления. А за их спинами появляется Денис. Ну просто класс!

— Что это? — Заставляю себя говорить спокойно, хотя с большим удовольствием бы сейчас развернулась и даже слушать ее не стала. — Экран, кстати, погас!

Виола быстро включает мобильный и снова сует мне его под нос. Мне уже прямо интересно, что там.

На чуть смазанной фотке узнаю широкую спину муженька «воблы», он стоит, обнявшись с какой-то девицей. Стоп. Приближаю к себе изображение — та рыжая девчонка, которую я видела у спортшколы. Но с этого ракурса нас и правда можно спутать.

— Это не я, Виола. А другая девушка. — Возвращаю ей мобильный. — И нечего тут так орать. Ты лучше рога обломай своему ненаглядному, а лучше брось его.

— Да ты это! — Виола совсем меня не слышит. — Сама же к нему полезла!

— Это Леша тебе сказал? — Меня вот-вот на смех пробьет, ей-богу. Вот же кобель! — Сказал, что это я? Он за нос тебя водит, Виола! Я эту девушку видела однажды, тот же типаж, что и у меня. А я с женатыми больше не связываюсь!

Виола замирает с открытым от удивления ртом. Ну слава богу! Надо быстро валить.

— Не связываешься? — фыркает «вобла». — А Дима, значит, не в счет?!

— Чего? — не понимаю я, но дурное предчувствие как волна накрывает меня с головой.

Багровая физиономия Виолы растекается в злорадной усмешке.

— Дмитрий Дымов женат. На моей младшей сестре.

Стою оглушенная — ничего не чувствую, не слышу, не понимаю. Вижу перед собой Виолу, она говорит что-то... Что? Сознание не торопится возвращаться, я так и стою в каком-то вязком коконе, куда не проникают никакие звуки, где все замерло и где нет никаких ощущений.

Но что-то неуловимо меняется, не снаружи, а внутри меня. Крошечная, едва заметная боль начинает медленно расползаться по телу — от солнечного сплетения в низ живота, вверх к груди, охватывает плечи и спину, ползет ниже к ногам… Она сковывает, не дает пошевелиться.

Нет! Заставляю себя встряхнуться, сбросить с себя эту боль, которая успела оплести меня, как паутина. Наконец, слышу мир вокруг себя. Я здесь, я в себе.

— Что? Что ты сказала? — Голос предательски дрогнул, но меньше всего меня заботит реакция Виолы, важны только ее слова. — Женат? Дымов?

Чужие слова, они горят у меня во рту, причиняют реальную физическую боль. В голове молоточком стучит чей-то голос: «Не верю. Неправда. Не может быть».

— Я сказала, — нарочито медленно произносит «вобла», — я сказала, что Дымов женат на моей сестре. Что тебе в этом непонятно?

Виола откровенно упивается этой сценой, а я обхватываю руками горящие щеки, в висках стучит кровь, а голос, который только что говорил, что все это ложь, теперь едва слышен.

— Невозможно… я бы знала. — Качаю головой. — Да все бы знали! Он же…

Хочу сказать, что Дымов — известный бизнесмен, публичный человек, но вместо этого беспомощно машу руками.

— А все и знают. — Виола пожимает плечами. — Ну, кому надо знать, точно в курсе. Видимо, у вас не дошло еще до главного, поэтому он и не сказал тебе. Дима у нас честный человек, всем своим бабам говорит, чтобы на многое не рассчитывали.