Ситуация усугублялась внутренними факторами — наплывом беженцев, антипалестинскими настроениями, а также экономическим разрывом между старой и новой частями королевства (Трансиорданией и Западным берегом). Все это смешивалось в настоящий коктейль Молотова. Самыми взрывоопасными компонентами этого коктейля являлись местные элиты — они стремились разыграть любую комбинацию в свою пользу. Наифа выслали из Аммана, и он больше не представлял опасности для правящего режима. Но, несмотря на коронацию Талала, вопрос политического лидерства в Иордании оставался открытым.

Для западных политиков Иордания 1950-х годов была государством, страдавшим от хронической болезни. Сам факт ее образования считался абсурдным, институты — хрупкими и ненадежными, руководство — слабым и неопытным, а внутренний политический консенсус — утраченным навсегда. Согласно прогнозам, Иорданию ждала революция или присоединение к другой арабской стране — Египту, Ираку или Сирии. Но маленькое государство, созданное и «вскормленное» британцами, оказалось гораздо более жизнеспособным, чем ожидалось. Хусейн, готовясь вступить на престол, учился быть хладнокровным, как его двоюродный дед Фейсал I, — дабы избежать ошибок, совершенных импульсивным Абдаллой. К концу 1950-х годов Иордания перешла во «взрослую» стадию, и ее наивная «молодость» осталась далеко позади.

Новый монарх — Талал — намеревался преуспеть в управлении государством. Королева Зейн поддерживала супруга, а наличие трех сыновей — Хусейна, Мухаммада и Хасана — свидетельствовало о том, что у династии есть будущее. Хусейн уже зарекомендовал себя очень способным юношей и был удостоен титула наследного принца.

Правление Талала началось хорошо. Одной из его первых реформ было введение совместного обучения для мальчиков и девочек. Кроме того, король снял с должности министра юстиции Фаллаха Мададу — ярого антипалестинца. Место Мадады занял Абдуль Халим аль-Нимр, которого палестинцы уважали. Монарх не желал, чтобы его подданных угнетали по национальному признаку — тем более что палестинцы составляли около половины населения Иордании. В октябре 1951 года король помиловал 44 политзаключенных, а чуть позже провел амнистию — и тюрьмы почти опустели.

Далее Талал инициировал переговоры с Ибн Саудом, и монархи подписали соглашение о сотрудничестве. Аналогичным образом завершился визит премьер-министра аль-Худы в Каир к Фаруку I. Нормализовались и сирийско-иорданские отношения, испорченные еще в 1920-х годах, когда Абдалла претендовал на роль властелина Леванта.

Но главным проектом Талала являлась новая конституция. Сын Абдаллы мечтал освободить страну от британского влияния. Он влюбил в себя подданных, заявив, что в Иордании источником власти является народ. Это противоречило самой природе восточной деспотии — но монарх хотел быть прогрессивным.

1 января 1952 года король утвердил конституцию Иорданского Хашимитского королевства, действующую — с некоторыми поправками — по сей день. Она гарантировала демократические права и свободы, установила равенство всех иорданцев перед законом и судом, провозгласила политический плюрализм и свободу слова, а также уголовную ответственность чиновников. Для Ближнего Востока это было воистину революционным нововведением — ибо придворные сановники испокон веков считали себя выше закона. В 1970-х годах иорданцы назовут Талала либералом, а конституцию 1952 года — его памятником.

Однако конституционная реформа погубила Талала. Постоянное напряжение и сложная работа окончательно подорвали его душевное здоровье. В январе 1952 года, когда королевская семья отдыхала в Европе, Талал потерял сон и покой. Он позвонил в Амман аль-Худе и приказал уволить министра здравоохранения Джамеля Тутунги и верховного судью Мухаммеда аль-Шанкити, которые якобы участвовали в антимонархическом заговоре. У монарха началась паранойя. Он был уверен, что все — включая жену и детей — строят против него козни.

В марте Талал в припадке ярости едва не убил Зейн. Терпение королевы лопнуло — она забрала детей и вернулась в Амман, оставив мужа в Париже. Покинутый супругой, Хашимит оказался в центре внимания светской хроники. Монарх прятался от назойливых журналистов и боялся выходить из гостиничного номера. Один из его французских друзей вспоминал: «Можно было сидеть с Талалом в кабинете и наслаждаться прекрасной беседой, но внезапно помещение словно окутывал странный холодок. Лицо короля застывало и превращалось в безмолвную, бесстрастную маску с глазами, полными безумия и жестокости».

Поскольку отдых монаршей семьи в Европе обернулся громким скандалом, то о недуге Талала узнали все. Однако больной упорно отказывался от медицинской помощи. Королю срочно требовалось новое обследование, и иорданские врачи не решались его проводить. Зарубежные специалисты настаивали на лечении за границей — а это порождало слухи о заговоре против Талала. Иорданцы верили, что монарх абсолютно здоров, а пресловутое «сумасшествие» — дело рук англичан, которые хотят избавиться от неугодного им арабского лидера.

Премьер-министр аль-Худа внимательно изучил медицинские документы из Бейрута и Женевы и уведомил правительство о состоянии короля. Затем аль-Худа прибыл во дворец вместе с министром иностранных дел Саидом аль-Муфти и министром обороны Сулейманом Туканом. Им удалось убедить монарха в необходимости срочной госпитализации. К всеобщему удивлению, Талал быстро согласился — но потребовал официально назвать свой отъезд за границу «отпуском». Перед тем как отправиться на лечение, король подписал указ об учреждении государственного совета во главе с аль-Худой. Совет должен был управлять королевством во время отсутствия Талала.

Вскоре премьер-министру сообщили, что военные задумали переворот. Больной Талал, находившийся за пределами страны, представлял собой идеальный объект для политических махинаций — и офицеры действительно могли восстать. К тому же в других арабских странах царил хаос. В Сирии путч следовал за путчем. В Египте летом 1952 года произошла революция.

Аль-Худа не желал повторения египетского сценария в Иордании. Будучи единственным человеком, способным влиять на ход событий, премьер-министр действовал быстро и решительно. 2 августа 1952 года он созвал внеочередное заседание парламента. Депутаты проголосовали за отставку Талала по причине безумия — и за возведение на престол его старшего сына Хусейна. По иронии судьбы, эта процедура была предусмотрена новой конституцией. Хусейну едва исполнилось 16 лет — и аль-Худа сформировал регентский совет, призванный осуществлять власть до достижения юношей 17-летнего возраста. 11 августа 1952 года Хусейн был провозглашен правителем Иордании, но коронация состоялась 2 мая 1953 года — тогда молодой человек формально обрел все полномочия монарха.

Талал провел остаток жизни в зарубежных психиатрических клиниках. В последние годы он находился в элитном санатории в стамбульском районе Ортакёй. Из окон санатория открывался великолепный вид на Босфор — и в этом спокойном месте беспокойный Талал наконец-то мог расслабиться. 8 июля 1972 года второй иорданский король из династии Хашимитов умер. Конец его недолгого и трагичного правления ознаменовал начало нового и очень важного периода в истории Иордании — эпохи короля Хусейна.