Хашимит не пользовался никакими привилегиями. Офицеры муштровали его наравне с прочими курсантами. Сержант, который вел занятия по строевой подготовке, при первой же встрече сказал Хусейну: «На этом плацу два короля — я и вы. Надеюсь, вам понятно, кто тут главный?» В другой раз старшина увидел, как монарх вместо того, чтобы слушать лекцию, прогуливается по территории академии с двумя посетителями, — и приказал всем троим промаршировать по плацу. Хусейн и его гости — председатель правительства Тауфик Абу аль-Худа и начальник генштаба Джон Глабб — безропотно подчинились.

2 мая 1953 года Хусейн стал полновластным правителем Иорданского Хашимитского Королевства. В Хэрроу и Сандхерсте он усвоил систему западных ценностей. Однако демократия и либерализм не подходили для арабского мира — поэтому Хусейн являлся убежденным сторонником авторитаризма. Главное внутреннее противоречие короля заключалось в том, что он приобрел европейское мировоззрение — но в то же время принадлежал к арабской династии. Ведя западный образ жизни, Хусейн должен был постоянно демонстрировать приверженность исламу и доказывать преданность идеям арабского национализма.

Ежедневно монарх работал с 8:30 до 22:00. По словам Хусейна, поначалу он «столкнулся с большими проблемами в том, что касалось сближения с иорданским народом и понимания его чаяний». Король жаждал узнать, как живут подданные и что они о нем думают. Для этого, согласно амманской городской легенде, Хусейн под видом обычного таксиста разъезжал по столице на старом «форде» и общался с пассажирами. Он возвращался во дворец под утро и отдавал охранникам все заработанные деньги. Король подражал другому потомку пророка Мухаммеда — аббасидскому халифу Харуну ар-Рашиду, который часто переодевался в простую одежду и гулял по Багдаду инкогнито.

Вскоре после коронации Хусейн захотел научиться управлять самолетом — сказалась страсть к высоким скоростям, приобретенная в Хэр-роу. Родственники и министры бурно протестовали — но монарх был непреклонен. Он решил брать уроки у командующего ВВС Иордании — полковника Эжена Далглейша. Полковник по просьбе королевы Зейн попытался отбить у Хусейна охоту к пилотированию. На первом занятии Далглейш поднял короля в воздух на самолете «Auster» и в течение получаса выполнял фигуры высшего пилотажа. Но Хусейна это не испугало, и он назначил второй урок на следующий день. За 40 лет правления Хашимит провел в воздухе не одну сотню часов, освоив все виды самолетов и вертолетов, которые находились на вооружении иорданских ВВС. Однако, несмотря на множество увлечений — автомобили, спорт, фотографию, рыбалку, радиодело — главным для Хусейна всегда были государственные дела.

Хусейн унаследовал королевство, которое заметно изменилось после аннексии Западного берега. Население увеличилось втрое — причем треть (около 460 тыс. человек) составляли палестинские беженцы. Они ненавидели Хашимитов — ведь Арабский легион не сумел защитить от Израиля большую часть исторической Палестины. Лагеря беженцев находились под пристальным контролем полиции. Палестинцы жаловались на дискриминацию со стороны трансиорданцев, которые преобладали в армии и правоохранительных органах.

Западный берег превратился в сырьевой и кадровый придаток Трансиордании. Многие учреждения — например, Арабский банк — перенесли свои офисы из Иерусалима в Амман. Два города конкурировали между собой. Столичный статус Аммана позволял удерживать Западный берег в составе королевства. Однако Иерусалим претендовал на роль столицы по историко-религиозным причинам — а также потому, что в период мандата там располагалась британская администрация. Иорданские власти пресекали центробежные тенденции, мешая Западному берегу развиваться.[59] Иерусалиму было отказано в строительстве аэропорта и университета. Хусейн редко посещал «город трех религий» — даже возведение местной королевской резиденции началось лишь в 1963 году.

Иорданское общество раскололось. Трансиорданцы были обижены на палестинцев еще с 1920-х годов. Жители Западного берега по-прежнему считали своей столицей Иерусалим. Их презрение к трансиорданцам проявлялось даже в мелочах — так, палестинцы читали газету «Al Falastin» («Палестина»), игнорируя «Al Urdun» («Иорданию») — главный печатный орган хашимитского королевства.

Несмотря на проблемы, Хусейн возглавлял королевство почти полвека. Подданные любили его за милосердие, терпение и проницательность — а также потому, что не представляли Иорданию без Хусейна. Образ «отца нации» восприняли и западные дипломаты, историки и журналисты. Они — вольно или невольно — участвовали в грандиозном мифотворчестве и создавали восторженную атмосферу, которая окружает короля до сих пор. Англичане, американцы и даже израильтяне проявляли редкое единодушие, расхваливая монарха и не замечая его ошибок. В итоге Хусейн прославился как смелый человек, блестящий политик и харизматичный государственный деятель.

Впрочем, иорданский монарх не был идеален. Мужественный и беспокойный, он являлся сложной и противоречивой фигурой, преисполненной пороков и слабостей. Будучи человеком действия, а не мыслителем, Хусейн олицетворял собой классического арабского шейха — что подтверждалось как его отеческой заботой о подданных, так и ловким манипулированием ими.

Хусейн любил удовольствия, но жил в вечном напряжении — об этом свидетельствуют его сердечно-сосудистые заболевания, вызванные стрессом. Монарх был подвержен влиянию других сильных личностей — в том числе своей матери Зейн. Но главной проблемой для Хусейна на заре его правления стала молодость — серьезный недостаток в традиционном восточном обществе, где высоко ценятся возраст и мудрость.

Новоиспеченный король «унаследовал» великовозрастных государственных мужей, служивших еще его деду. Консервативные политики не воспринимали Хусейна всерьез — что сильно задевало венценосного юношу. За 1954–1956 годы в Иордании сменилось семь составов правительств, в которых доминировали министры поколения Абдаллы. Они считали себя стражами, призванными защищать страну от любых новшеств. Но молодые иорданцы жаждали перемен. Либеральные оппоненты «старой гвардии» пополняли ряды радикалов. В лучшем случае они призывали к реформам, в худшем — к революции.

Однако вскоре Хусейн превратился в героя арабского национализма. 1 марта 1956 года он внезапно уволил Глабба с должности начальника генштаба.[60]