Поначалу самым многообещающим кандидатом являлся вирус кори[199]. До тех пор пока в 1963 году не появилась вакцина от кори, этот вирус заражал почти всех. Однако результаты исследований были противоречивыми. Среди шести тысяч британских детей, родившихся в 1970 году, через два года после того, как вакцинация от кори стала доступной в Великобритании, естественное заражение корью и вакцинация от кори как будто защищали от аллергии, но это происходило только с теми детьми, у которых были старшие братья и сестры[200]. У первенцев, которые заражались вирусом кори или получали вакцину, эта защита исчезала или даже имела место регрессия.

Между тем данные о полумиллионе финнов говорили, что заражение корью немного повышает вероятность возникновения атопического дерматита[201]. А результаты исследования, проведенного в Шотландии с участием почти двух тысяч детей, свидетельствовали, что, хотя корь в какой-то степени защищает от астмы, в общем случае чем больше инфекционных заболеваний переносит человек, тем больше вероятность развития аллергии[202]. Это не был четкий сигнал, которого следовало бы ожидать, если бы корь действительно отвечала за наличие сильной обратной зависимости между аллергическими заболеваниями и жизнью в условиях скученности в раннем возрасте. Так чем же можно объяснить эту закономерность?

Прорыв в этом деле произошел в Италии. Эпидемиолог Паоло Матрикарди проанализировал данные об аллергических заболеваниях среди более чем 1600 курсантов итальянских ВВС[203]. Он обнаружил, что у курсантов, зараженных вирусом гепатита А, риск возникновения аллергии в два раза ниже, чем у курсантов, которые никогда не сталкивались с этим вирусом. Вместо того чтобы фокусироваться на самом вирусе, Матрикарди сосредоточился на характере этого патогена. Гепатит А передается орофекальным способом: широкое распространение этой инфекции означает, что экскременты регулярно попадают в пищу и воду. Можно с уверенностью утверждать, что люди, живущие в таких условиях, изо дня в день поглощают и другие микробы. В целом заражение гепатитом А может указывать на присутствие других орофекальных инфекций или даже безобидных фекальных микробов.

Результаты дальнейшего исследования снова подчеркнули первостепенное значение воздействия орофекальной инфекции. В ходе этого исследования было установлено, что заражение ветрянкой, вирусом герпеса, свинкой, краснухой и корью, которые передаются воздушным путем, не защищает от аллергии[204]. Однако воздействие таких орофекальных инфекций, как Toxoplasma gondii (одноклеточный паразит, хозяевами которого являются кошки), вирус гепатита А, а также Helicobacter pylori (спиралевидный микроорганизм, обитающий в желудке), неизменно обеспечивало такую защиту. Заражение одним из этих возбудителей инфекции снижало вероятность развития аллергии почти на треть, а заражение двумя или более возбудителями — в два раза. В общей сложности у кадетов, контактировавших более чем с одним из этих паразитов, риск аллергии был в три раза ниже, чем у тех, кто не контактировал ни с одним из них.

Сохраняется ли такая взаимосвязь в других группах населения? Матрикарди проанализировал результаты обследования почти 34 000 американцев, проведенного во время Третьего национального исследования состояния здоровья и питания населения (National Health and Nutritional Examination Survey, NHANES) — периодического исследования, которое проводит Центр по контролю заболеваемости[205]. Если говорить в двух словах, он получил утвердительный ответ: T. gondii и гепатит А защищают от аллергии и в США. Более существенная временная глубина данных, полученных в ходе исследований NHANES, позволила еще лучше понять суть происходящего.

Итальянские курсанты были примерно одного возраста, однако американцы принадлежали к разным возрастным группам. Сопоставление данных о людях, родившихся с разницей в десятки лет, позволило сделать следующий вывод: хотя заражение вирусом гепатита А в современных условиях обеспечивает иммунную защиту, тем, кто родился до 1920 года, контакт с этим вирусом не давал никаких относительных преимуществ. У людей, родившихся в начале ХХ столетия, как инфицированных, так и не инфицированных гепатитом А, была одинаковая вероятность развития аллергии, составлявшая менее половины риска возникновения аллергии у родившихся в 60-х годах. В целом сенной лихорадкой страдали около 2,7% людей, родившихся на протяжении первых двух десятилетий ХХ века, тогда как у представителей поколения 60-х этот показатель составлял 8,5%. Однако среди людей, контактировавших с вирусом гепатита А, распространенность этого заболевания составляла 2% в любой период.

Подобно жителям Восточной Германии, американцы, подверженные воздействию вируса гепатита А, как будто обитали в другой иммунологической среде — среде, в которой жили все мы на рубеже XIX–XX столетий, безотносительно к нашим контактам с вирусом гепатита А. Однако впоследствии люди, инфицированные этим вирусом, остались в среде с низкой распространенностью аллергических заболеваний, а остальные американцы оказались в новой, более аллергической среде.

В то время как Паоло Матрикарди изучал курсантов, а Эрика фон Мутиус ломала голову над различиями в распространенности аллергических заболеваний в Восточной и Западной Германии, у Шарлотт Браун-Фарландер под влиянием одного случайного разговора возникла мысль включить определенный пункт в опрос по теме астмы, который она проводила среди сельских детей в Швейцарии. По рекомендации местного врача, обратившего внимание на то, что дети крестьян, занимающихся выращиванием коров и свиней, редко страдают аллергией, Браун-Фарландер включила в свою анкету вопрос об участии в ведении сельского хозяйства. Это дополнение оказалось крайне важным.