Я выдавила улыбку, чувствуя, что еще немного – и разревусь.

– Демид, это все не имеет значения. Совсем скоро мы разберемся в ситуации, и ты уедешь. А я останусь. Все кончится. И… Просто ни к чему говорить об этом. Давай не будем, так проще.

Он молчал, смотрел на меня тяжелым взглядом, а потом взял и притянул к себе, прижал к груди. Я хотела вырваться, но Мазуров не позволил. Уткнулся носом мне в волосы, а я зажмурилась крепко-крепко, давя слезы.

– Ты просто знай, – прошептал Демид. – Я не хочу делать тебе больно. Никогда не хотел.

Я вцепилась в его футболку и тяжело вздохнула. Несколько минут мы так и простояли, потом я отстранилась, выдавливая очередную улыбку.

– Надо идти.

Демид кивнул, отпустил меня, делая шаг назад, я обхватила себя за плечи. Как бы там ни было, а рядом с ним я чувствовала себя уверенной. Жаль, что и это был только обман.

Демид начал обуваться, я вздернула брови в удивлении.

– Мы только на площадку выйдем.

– В обуви я буду чувствовать себя увереннее. А они грязный пол переживут.

Я только плечами пожала, посмотрела еще на Демида и натянула кроссовки. Мы вышли на лестничную клетку, переглянулись и позвонили в дверь. Тишина казалась очень долгой. Не было слышно ни шагов, ни каких-то шорохов. Но я отчего-то была уверена: они стоят за дверью и решают, что делать. Наконец, раздались шаги, лязгнула задвижка и открылась дверь.

– Майя, – тетя Ира посмотрела на меня, потом на Демида и снова на меня. – Что-то узнала про Петю?

– Да, – влез Демид. – Мы можем войти?

Она помедлила, но все же пропустила нас внутрь. Дядя Тима стоял в дверном проеме, ведущем в гостиную.

– Мы хотим поговорить, – сказал Демид, – вот об этом, – он показал фотографию из Челябинска. – И о многом другом.

Тетя Ира не ожидала этого. Никак, совсем. Она так явственно испугалась, что не оставалось сомнений: про фотографию она ничего не знала. И у меня заныло сердце, тогда что же случилось, если дело не в этом? Куда Петька пропал?

– Петька жив? – не выдержала я.

Тетя Ира бросила на меня испуганный взгляд, потом обернулась на дядю Тиму. Он смотрел исподлобья и совсем не казался привычно добрым, хоть и строгим мужчиной.

– Заходите, – кивнул нам и прошел в гостиную.

Тетя Ира посеменила за ним, то и дело бросая на нас взгляды. Мы, переглянувшись, тоже прошли в комнату, сели в предложенные кресла, между которыми стоял низкий деревянный столик. Тетя Ира примостилась на край дивана, удивительно, но она, кажется, с получением информации поникла совсем. Дядя сел поодаль от нее.

– Ну, – не выдержала я тишины. – Хватит молчать. Мы все знаем. Все. И про обряды, и про Суходольских, и про то, что моя мать не моя мать, что она похитила ребенка своей сестры, и что бабушка сбежала, чтобы воспитать этого ребенка. И что вы не Петькины родители, что усыновили его для видимости семьи. И про то, что я не настоящая Суходольская, а настоящая жила в детском доме, пока ее не украли оттуда.

Я выпалила это все и почувствовала освобождение. Словно скинула с себя путы истории и теперь можно было идти дальше. Я следила за их реакциями, тетя Ира зажала руками рот и качала головой, словно мои слова доставляли ей боль. А вот дядя Тима вдруг стал задумчивым, смотрел исподлобья.

Я замолчала, и повисла пауза. Тетя Ира терла виски, продолжая качать головой. С ней вообще все нормально?

И тут раздались аплодисменты. Я вздрогнула, резко поворачиваясь, в дверях стояла она. Милена Суходольская. Я узнала ее сразу, невзирая на прошедшие годы. Впрочем, рассматривать было некогда, потому что в ее руках был пистолет. Я повернулась к Демиду, он следил за ней исподлобья, словно готовый в любой момент броситься.

– Молодцы, – протянула женщина. – Не ожидала. Не ожидала. Не зря тебя так расхваливают, Мазуров, – она сделала несколько шагов вперед, наводя на Демида пистолет. Он продолжал спокойно сидеть на месте. – Разнюхал, да? А чего же не рассказал ей всю правду?

Я нахмурилась, Милена усмехнулась.

– Что, деточка, не понимаешь, да? Нехорошо, Мазуров, как считаешь?

– О чем она? – я посмотрела на Демида. Он бросил на меня взгляд, но тут же вернул внимание Суходольской.

– Ну что же ты, неужто забыл? – она рассмеялась, а я вдруг подумала: она ненормальная. Всерьез ненормальная.

– Май, не слушай ее, – сказал Демид.

– Я хочу знать, о чем речь, – проговорила я, снова хмурясь и глядя на Демида. – Что он мне не рассказал?

Милена усмехнулась.

– Мой прадед Суходольский имел красивую историю любви. С горничной. Он даже хотел на ней жениться. Но кто бы ему позволил, он ведь был из знатного дворянского рода. Через несколько лет его женили на моей прабабке, он ее не любил, но прожил с ней всю жизнь, у них родился мой дед. Горничную Суходольский тоже не бросил, так и жил на две семьи. Она родила ему дочь, которая впоследствии тоже родила дочь, и та вышла замуж за русского офицера по фамилии Мазуров. У них родился сын Михаил, который стал главой темного ордена, занимавшегося освобождением заточенных бесов. Он уничтожил род Суходольских, насколько смог. А теперь, для последнего обряда ему нужен наследник. Наследник, рожденный в самом сильном союзе: светлого и темного рода.

У меня внутри все как будто замерзло. Я просто не знала, как мне реагировать на то, что я слышу. Весь этот бред про темных и светлых перебивался совершенно другими мыслями.

Я повернулась к Демиду:

– Это правда?

Он вздохнул, потирая переносицу.

– Да.

Я прикрыла лицо руками, а потом расширила глаза и снова уставилась на Демида:

– Так ты поэтому переспал со мной? Ты думал, я наследница…

Я оборвала себя на полуслове, пронзаемая другой мыслью: а если я уже беременна? Мы ведь не предохранялись…

– Майя, – голос Демида вырвал меня из мыслей, я посмотрела на него. – Вспомни, что говорила тебе бабушка: всегда сохраняй здравый смысл. Такой человек, как я, очевидно никогда не поверит в религиозный бред.

– А как же твой отец? – перебила Милена, и я перевела взгляд на нее. – Он-то поверил. Несмотря на его положение в обществе, он возглавил орден темных!

– Он мог возглавить хоть орден Сатаны, – резко высказался Мазуров, я перевела взгляд на него. – Если бы посчитал, что это ему выгодно для достижения конкретных целей. Мы с ним не общаемся, и я не знаю, чем он занимается, Майя, – Демид снова посмотрел на меня. А мне… Мне хотелось ему поверить. Очень хотелось.

– Брось, – снова влезла Милена. – Ты не мог не раскопать, что этот слизняк Эткинд был пешкой Мазурова и действовал по его указке! За что потом твой отец помог ему бежать в Германию и устроиться на работу в исследовательский институт.