– У императора не бывает простых времен, мистер Бэнкс. Даже если со стороны может показаться, что быть императором это сплошные балы, выезды, приемы и развлечения. Лично у меня никогда не было иллюзий на сей счет. Я вырос в императорской семье, я внук императора, сын императора и брат императора. Пять лет я сам был официальным наследником престола, да и остальные годы был вторым в списке престолонаследия. Так что я ясно себе представлял, какой это тяжкий крест быть императором. Признаюсь, я не стремился к этому, не желал этого и всеми силами старался этого избежать. Но, увы, долг есть долг.

– И каково это возглавить столь огромную державу в столь бурное время?

Яркая вспышка озарила кабинет. Один из фотографов явно подгадал снимок под эпичность момента. А может, у меня было в этот момент что-то с лицом?

– Если Провидению было угодно, чтобы в России сменился монарх в столь бурное время, вероятно, это было не просто так, вероятно, так было нужно. Я рассматриваю это как некий знак, как шанс, который дарован моей стране. Эпоха потрясений, как правило, это одновременно и эпоха огромных возможностей. Все новое рождается в муках, а совершенно очевидно, что пришло время рождаться новой России. И роль мудрого правителя в том, чтобы увидеть и понять это, и сделать все для того, чтобы рождение новой жизни прошло успешно.

– Благодарю вас, ваше величество.

Тим Бэнкс углубился в свои записи, а Суворин передал слово следующему американцу:

– Стивен Макнамара, «Нью-Йорк таймс». Ваше величество! Граждане США с большим интересом следят за бурными событиями, которые происходят в вашей стране. К сожалению, далеко не всегда американцам понятны тонкости русской политики и нюансы происходящих событий. Как бы вы сами описали для наших читателей происходящие в России процессы?

Я помолчал несколько мгновений, прежде чем ответить.

– Думаю, что для американцев многое станет ясным, если описать происходящее в контексте истории и в том числе в контексте истории самих Соединенных Штатов, ведь между Россией и США очень много общего. Например, полвека назад, в 1861 году, в наших странах одновременно происходили очень схожие события. В Соединенных Штатах началась гражданская война, имевшая целью освободить страну от позора рабства, и в этом же году мой дед, Александр Освободитель, отменил в России крепостное право. Оба наших лидера, которые взяли на себя бремя освобождения, погибли от рук террористов. Авраам Линкольн был убит в 1865 году, а мой дед, император Александр Второй, погиб от брошенной террористами бомбы в 1881 году, в тот самый момент, когда собирался даровать русскому народу Конституцию. Провозглашенная мной идея Освобождения является развитием этого общего для наших стран процесса. Вообще же истории наших стран не просто схожи, они во многом переплетены между собой и являются яркой иллюстрацией настоящей дружбы и многолетнего партнерства. Так, например, Александр Освободитель искренне симпатизировал делу освобождения от рабства, которое провозгласил президент Линкольн. Более того, Россия единственная крупная европейская держава, которая открыто приняла сторону Севера в американской гражданской войне. И именно русский флот встал на защиту гаваней Нью-Йорка и Сан-Франциско, продемонстрировав Англии и Франции, что в случае атаки на эти порты, защищая дело свободы в США, в войну на стороне Америки вступит Россия. Тем самым тогда удалось предотвратить вмешательство этих могучих держав в ход гражданской войны на стороне Юга. И кто знает, как пошла бы история США, не отдай русский император подобный жесткий приказ. В свою очередь, Соединенные Штаты были единственной крупной страной, которая поддержала Россию в Крымской войне, когда те же Великобритания и Франция, в союзе с Османской империей, атаковали наше южное побережье. Россия всегда верила и знала, что может рассчитывать на дружбу и помощь США, и всегда была готова на самые решительные шаги в деле поддержки Соединенных Штатов. Америка и Россия никогда не воевали между собой и всегда были добрыми союзниками, что понятно, ведь у нас общие интересы, которые взаимно дополняются, но практически нигде не противоречат друг другу. США – великая морская держава, а Россия – великая, но сухопутная держава. Соединенные Штаты имеют мощный океанский флот, а Российская империя располагает лишь флотом прикрытия наших сухопутных рубежей. Но вместе с тем у России мощнейшая сухопутная армия, но при этом у Америки сравнительно небольшая армия. Россия имеет гигантскую территорию, безграничные ресурсы и огромный перспективный внутренний рынок, но при этом не имеет никаких особых интересов вне пределов своей континентальной территории, в то время как США весьма заинтересованы в защите именно морских путей торговли. Доктрина Монро обозначает исключительный интерес Соединенных Штатов во всем Западном полушарии, нас же интересует лишь стабильность и безопасность вдоль зоны у наших границ в Евразии. И, главное, мы, поддерживая друг друга, лишь взаимно усиливаемся, что, согласитесь, весьма важно как для моей страны, так и для Соединенных Штатов Америки. Нас мало что разделяло в прошлом, и теперь, когда в России настает новая эра свободы и демократии, наши страны должны еще ближе сплотиться вокруг наших общих идеалов.

– И какими вы видите эти общие идеалы?

– Народовластие, равенство прав и возможностей, равенство перед законом, справедливость, Конституция, дух и буква которой священны. В России сейчас происходят очень мощные процессы, которые в чем-то даже можно назвать революционными. Массы пришли в движение, народная энергия трансформирует Россию в свободное и современное государство. Уверен, что в самое ближайшее время будут приняты законы о всеобщем тайном и равном избирательном праве, об избирательных правах для женщин, о снижении до 18 лет минимального возраста для голосования на выборах. Никаких ограничений по вероисповеданию, расе, национальности, полу, социальному положению и происхождению, никаких имущественных цензов. Всеобщее равенство будет отражено в избирательном законе. Точно так же будут сняты все подобные ограничения для государственной службы, армии и других сфер общественной жизни.

Американцы переглянулись. Ну, да, многого из провозглашенного мной не было в этот момент и в самих Штатах.

– Мне кажется, это именно те идеалы, которые близки и народу Соединенных Штатов, не так ли?

Судя по их лицам, я их таки добил. Суворин, заметив наметившуюся паузу, дал новый толчок интервью.

– Джентльмены, у кого есть вопрос?

Представительный американец откашлялся, прежде чем задать свой вопрос.

– Джек Моррис, «Уолл-стрит джорнэл». Деловые круги Соединенных Штатов с интересом изучают изменения в вашей стране. Однако провозглашенная вашим величеством концепция Освобождения многих настораживает, а некоторых, прямо скажем, пугает. Кое-кто видит в этом покушение на частную собственность и угрозу социализма. Думаю, что читателям нашего издания было бы интересно получить разъяснения, что называется, из первых уст. Могли бы вы чуть подробнее коснуться этого момента?

– Что ж, опасения бизнесменов мне понятны. Боюсь, что понятие солидарного социального общества действительно может иметь неоднозначное толкование. Однако думаю, что для подобных опасений нет никаких оснований. На самом деле мы говорим о создании более гармоничного общества, в котором каждый его член берет на себя определенную солидарную ответственность за всеобщее благо. И роль государства в этом обществе сводится лишь к регулированию общественных и экономических процессов, обеспечивая как защиту интересов всех слоев нашего общества, так и гарантию развития и неприкосновенности бизнеса в России.