Прошло немало дней и недель, прежде чем Хакавау вернулся к отцу.

– Прими мою благодарность, отец. Спасибо тебе и твоему брату. Теперь я знаю заклинание, которое поможет мне одолеть злодея Пааву. С помощью этой каракиа я заставлю его пасть к нашим ногам.

Хакавау набрал небольшой отряд всего из пятидесяти человек, потому что в деревне почти не осталось мужчин, способных носить оружие. На этот раз отряд не старался скрыться от глаз врагов и скоро подошел к па, где жил Паава. Хакавау прокрался вперед, чтобы получше разглядеть па. Он заметил на сторожевой башне Пааву, который жестами указывал в сторону отряда Хакавау. Обладая даром проникать взглядом в невидимый мир демонов, Хакавау с тревогой смотрел, как атуа Паавы приближаются к ничего не подозревавшим воинам его от ряда. Собрав все свои силы и припомнив все, чему его научил дядя, Хакавау произнес заклинание и призвал на помощь многочисленных атуа из Уреверы.

Благодаря своему особому зрению он видел, как они появились на поле и вступили в бой с атуа Паавы. Только два человека различали призрачных воинов, сражавшихся друг с другом. Их хриплое дыхание, крики демонов-соперников, тяжелые удары дубин, стоны раненых терзали слух только двух людей: Хакавау и Паавы. Некоторое время трудно было понять, кто сильнее, но атуа из Уреверы были опытными воинами и в конце концов обратили в бегство атуа, которых призвал на помощь Паава.

Тогда Хакавау возвратился к своему отряду.

– Вперед! – крикнул он. – Настал час отмщения. Один из храбрейших воинов приблизился к нему.

– О Хакавау! – воскликнул он. – Я знаю, ты ничего не боишься, а я дрожу, мне страшно выполнить твое приказание. Я умею драться с людьми из плоти и крови, но демоны убьют нас, прежде чем мы подойдем к наружной ограде па.

Хакавау посмотрел на него с удивлением.

– Бой окончен, – сказал он. – Я видел все, что произошло, своими глазами. Атуа Паавы мертвы. Сейчас ты сам в этом убедишься.

Хакавау пошел вперед, воины боязливо двинулись за ним. Им трудно было поверить в невидимый бой, но они верили своему вождю. Хакавау вел их по безлюдному лабиринту оград. Паава покинул сторожевую башню. Он видел разгром своих атуа и понял, что лишился маны. Вернувшись к себе в фаре, он ждал конца.

Хакавау велел привести Пааву, воины исполнили его приказ. Хакавау взял палицу-мере и подошел к Пааве. Мере дрожала в его руке, он поднес ее к голове Паавы, но отвел руку, потом снова приблизил, но так и не ударил Пааву. Хакавау только слегка прикоснулся мере к виску Паавы в том месте, где череп тоньше всего; умелый воин ловким ударом в это место сносит голову противнику. Мере поранила кожу, не повредив кость, и тонкая струйка крови побежала по лицу Паавы. Хакавау выдернул перья из волос Паавы, снял с его уха нефритовую подвеску и бросил на землю его плащ.

– Паава, настал конец твоему всевластию, – сурово проговорил он. – Твоя каракиа бессильна против моей. Я не убью тебя. Я покрою тебя позором. Помни о своем унижении, помни, что ты обязан мне спасением своей жизни. Отныне ты не тохунга и не рангатира. Теперь ты тутуа, низкорожденный. Отвечай, где Рона? – приказал Хакавау.

Развенчанный тохунга смиренно повел своего соперника к дому и проскользнул за дверь. Из дома вышла Рона. Она в самом деле была красавицей, желанной для каждого мужчины. У нее была светлая кожа, стройное тело, она двигалась легко и красиво, и в ее глазах светилось нежное пламя любви к молодому тохунге из Кафии.

Все остальные мужчины, которые мечтали о ней, погибли. Но какое значение имели эти беды – гибель молодых храбрых воинов, ласки ненавистного Паавы, долгая неволя, разлука с друзьями – какое значение имели все эти беды по сравнению с любовью мудрого, сильного, красивого, грозного, желанного Хакавау? Обрадованная встречей, Рона бросилась ему на шею, и Хакавау привел ее назад в родную па. Горе слилось с радостью, но в па еще оставались молодые люди, а это означало, что пройдет немного времени и голые детишки будут бегать на марае и между домами, в знак того, что к па возвращается былая сила.

Хине-ту-а-хоанга, хранительница песчаника Фаиапу, завидовала Нгауе, хранителю драгоценного нефрита Поутини. Хине не могла не мучиться от зависти и ревности, пока Нгауе жил рядом с ней и владел сверкающим куском нефрита. Она наговаривала на него, распускала про него сплетни, и друзья начали коситься на Нгауе. Его жизнь стала невыносимой, и в конце концов Нгауе решил, что единственное спасение для него – это покинуть свой дом на Гаваики.

Нгауе сложил в лодку все, что нужно для долгого плавания, взял с собой Поутини и отправился в путь, сам не зная, куда плывет. Он был готов уплыть куда угодно, лишь бы избавиться от преследований Хине. Как только Нгауе отплыл от берега, взбалмошная Хине затосковала: она не могла смириться с тем, что никогда больше не увидит Поутини. Фаиапу и Поутини постоянно враждовали, но не могли жить друг без друга, потому что Фаиапу, песчаник, – это точильный камень, на котором точат наконечники из нефрита, Поутини.

Хине поспешно спустила лодку на воду и поплыла за своим врагом, чей парус она видела на горизонте. День за днем плыла Хине, пока Нгауе не высадился на острове Тухуа. Хине тоже высадилась на острове, но вскоре снова убедилась, что не может долго выносить присутствие Нгауе, а Фаиапу и Поутини не в состоянии мирно ужиться друг с другом. Нгауе взял Поутини и вновь поставил парус, а неугомонная Хине-ту-а-хоанга, коварная и завистливая Хине, продолжала преследовать его, пока он не приплыл к берегам Ао-Теа-Роа, земли, которую ни он, ни она никогда прежде не видели.

Перед ними лежала страна снежных гор, окутанных облаками, страна зеленых лесов, полных звонкоголосых птиц, и Нгауе решил, что здесь он сможет без помехи радоваться своему сокровищу, Поутини. Нгауе хотел положить конец распре между камнями и плыл, не останавливаясь, вдоль берега Ао-Теа-Роа. Наконец он подплыл к устью реки Арахуры и спрятал навеки свой бесценный нефрит. Нгауе опустил камень в торопливо бегущую реку, над которой шептались деревья, и холодная вспененная вода сомкнулась над ним.

Нгауе поплыл домой и увез с собой кусочек Поутини, потому что не мог расстаться со своим сокровищем.

– Что ты видел в далекой стране? – спросили его люди, когда он вернулся.

Нгауе улыбнулся и рассказал много удивительного о птицах моа, во много раз больше человека, о нефрите, погребенном в холодном горном потоке, о трубастых голубях, о белых цаплях необыкновенной красоты, о деревьях, усыпанных ярко-красными цветами, будто объятых пламенем. Нгауе вынул спрятанный кусок Поутини и сделал несколько наконечников и подвесок. Он рассказал своим соплеменникам, как много на Южном острове нефрита, который так их обрадовал.

Рассказы Нгауе передавались из уст в уста. Наверное, эти рассказы и привели маори в страну Ао-Теа-Роа.

Рона была очень красивая, и муж горячо любил ее. Но они часто ссорились, потому что Рона то и дело сердилась и давала волю своему языку.