– Кто?

– Мелкие пакостники. Антагонисты домового (интересно, откуда я это взял?).

– Анта – что?

– Не важно. Лежи тихо, уже почти все.

Последнего я оторвал с куском рубашки и пинком отправил за окно. Он вылетел, красиво кувыркаясь, крикнул на прощание: «Я доберусь до тебя». И смачно шмякнулся на траву.

– Все. – Я захлопнул окно и сел отдышаться. – Жив, брат?

– Жив. Только бабушка в ванной что-то разоралась, надо посмотреть.

– Бабушка?

– Ой, что ж ето делаетсяяяя! – Бабуля голосила, как будто ее убивают. Но я-то знал: она просто увидела раздолбанную ванную.

– Там кафель осыпался, – объяснил я Мишке. – Зрелище – как после ядерной войны. Пойдем посмотрим?

– Переоденься сперва.

Я глянул на себя: да, переодеться стоит. С Мишки богартов снимал я, на нем одежда была почти целой. А вот моя была в лоскуты, надо сменить, а то бабуля что-то заподозрит.

– Сейчас! – Я побежал в комнату.

– Это тебя они?

– Угу. Ща, подожди.

Я скинул одежду еще на пороге комнаты, рванул дверцу шкафа и... Ну, это уже начинает приедаться! Если кто не понял: в шкафу сидел богарт.

– Занято!.. – Он потянулся захлопнуть дверь, но я ловко ее задержал.

– Да иди ты! – Что мне один богарт, после того как я разделался с двумя десятками?! Разговор короткий: за шкирку – и в окно!

Я впрыгнул в первые попавшиеся джинсы. Надо идти объясняться с бабушкой по поводу осыпавшегося кафеля, а то она небось успела навоображать себе бог знает что: теракт, метание молота...

– Все нормально, ба! – Я мчался в ванную, на ходу застегивая джинсы. – Дом новый, еще оседает, вот и осыпался кафель. Я ни при чем, никто не пострадал, правда.

– А Ольга? – Бабушка возникла у меня на пути, вероятно, уже успела не только в ванную наведаться, но и Ольгу повидать.

– Она на лестнице споткнулась.

– Да?

– Правда, ба! – подала голос Ольгуха.

– Ну что с вами делать, бандиты?!

– Мы?!

– Вы, не вы, а родители расстроятся!

Что правда, то правда.

– Не переживай, ба! – Подскочил Мишка, украдкой потирая коленку, – встреча с богартами даром не прошла. – Отремонтируем сами, нас же много.

– Много вас, разрушителей, – ворчала бабушка. – А на кухне кто погром устроил?!

Черт! Про кухню-то я и забыл! Богартов-то мы оттуда вытурили, а вот собрать рассыпанную крупу и снять макароны с люстры не успели. Что ж, можно, конечно, рассказать бабуле правду, так ведь все равно не поверит. Придется получить по шее просто так.

– Я нечаянно!

– Иди убирай! – Бабуля отвесила мне подзатыльник и принялась рассказывать, какой я большой и глупый: – Мать с отцом стараются, работают, а ты...

Кстати, где мать? Час назад сказала: «Выезжаю», пора бы ей уже быть дома. Я неспешно заметал крупу: куда спешить, если бабушка уже все видела? Увидела, дала подзатыльник и ушла в комнату к Ольге и телевизору. Матери она все равно расскажет, тут и мечтать нечего. Так что спешить не будем. Миха путался под ногами:

– Дим, а откуда они?

– Кто? Богарты? – Хороший вопрос, если бы я сам знал, их бы давно не было: я нашел бы способ извести всех и сразу. Но надо же Михе объяснить! – Наверное, как мыши, от грязи.

– Думаешь?

– Ты же их видел: бомжи натуральные. Один весь мусор слопал, пока вы в зоопарк ходили.

– Весь? – Мишка вскочил и распахнул дверцу шкафчика под раковиной. Ведро было вылизано до блеска: мыть не надо. – Ого! А я этого не видел! – Он скорчил гримасу – сейчас разревется. Вот уж действительно трагедия: пропустить такое зрелище!

– Это неинтересно, Миш. Противно только.

– Да? – недоверчиво спросил братец, для порядка хлюпая носом.

– А ты представь: сидит такой мини-бомжик в ведре, чавкает, хлюпает...

– Фу!

– Вот и я говорю, противно. Совок лучше дай.

Миха, послушный мальчик, сбегал на руины ванной, откопал там совок.

– А они еще придут?

– Надеюсь, что нет.

– Почему?

– Кусаются!

Миха кивнул и потер коленку. Он и сам не рад богартам, просто ему интересно поддерживать беседу. Так, ни о чем, лишь бы поговорить. Сейчас богартовая тема уже явно себя исчерпала, и Мишка расстроенно трогал коленку – кому охота сидеть молча, когда в доме полно собеседников?! Я взял вилку, встал на табурет и начал меланхолично снимать макароны с люстры. Миха счастливо заржал: много ли надо человеку для счастья?! И тут раздался взрыв.

Я сперва решил, что это по телику войну показывают – бабушка любит врубать телевизор на полную громкость, и к воплям-выстрелам, доносящимся из ее комнаты, мы уже давно привыкли. Обмануться не дал запах гари, черный дым и бабушкины вопли:

– Пожар!

Мой сообразительный брат среагировал первым: схватил кружку, налил воды и помчался на крик. Я, как старший и более умный, взял целый ковшик. Нет, ну поймите правильно: когда за одни сутки с тобой происходит столько перемен, ты видишь кучу нечисти, которой место в сказках, а не у тебя дома, наблюдаешь полный разгром и снимаешь с люстры вареные макароны, умственная деятельность, согласитесь, несколько притупляется.

Я влетел в комнату и чуть не сшиб Мишку (а может, бабушку: они оба маленького роста, но кто это конкретно, я не мог разглядеть из-за дыма). Первым порывом было эвакуировать из комнаты Мишку (а может, бабушку) и Ольгуху, которую жальче всех: она и богартов не видела, и в ванной раздолбанной не была, а уже – со сломанной ногой. Я поставил ковшик на пол, выпихнул из комнаты Мишку (или бабушку), сказал: «Возьми мокрое полотенце и дыши через него», – и пошел на ощупь искать Ольгуху.

Дым забивался в нос, глаза и, кажется, даже в уши, потому что их закладывало. Я натыкался на мебель. Кресла, ага, вот он, диван.

– Дима, иди отсюда, задохнешься! – А вот и Ольгуха голос подала. Я нащупал ее руку, сказал: «Пошли!» – Сестра не заставила себя ждать. Опираясь на меня, она резво запрыгала вон из комнаты. На кухне сидел Мишка, послушно закрыв лицо мокрым полотенцем. Я сгрузил Ольгуху на табуретку, надо вытащить бабушку.

– Я здесь! – Бабуля вошла на кухню сама, кряхтя и откашливаясь. – Первый раз вижу, чтобы телевизоры взрывались.

Я с ней согласился. Выглядела бабуля не ахти: бледно-зеленая со слезящимися глазами, она шла, держась за стенку. Нащупала табурет, села...

– Ты как?

– Не очень. Нашатырь найдешь? Хотя нет, не надо. И так дышать нечем.