— Только, если позволите, я бы сперва хотел закончить с перевязкой.

— Хорошо. Мы же христиане, а не варвары. Зачем причинять рыцарю лишние страдания… — но так как милосердие плохо вязалось с моей внешностью многозначительно прибавил: — Намучается еще.

Не знаю, что лекарь и слуги вообразили себе, но побледнели все. Пускай. Авторитет и уважение еще приобретать надо, а страх действует сразу. И дисциплинирует. Чтоб без сюрпризов. Вроде яда в стакан или ножа в спину.

— Долго ждать, пока ты закончишь?

Лекарь внимательно поглядел на меня, поскреб затылок. Зачем-то прокашлялся, словно внезапно вдохнул едкого дыма, и только после всех этих проволочек ответил:

— Нет, ваша милость. Я, конечно же, если прикажете, могу поторопиться. Но если господин рыцарь вам нужен не только для пыток, а еще и в будущем, то спешить не стоит. Чем лучше я все сделаю, тем быстрее он встанет на ноги. Не сразу, конечно, месяца через два… если будет на то воля Создателя.

— Я тебя понял, э-э-э… — Выразительная пауза, вопросительный взгляд и характерное шевеление пальцами подсказали эскулапу, какая подсказка мне от него требуется.

— Абу Али ибн Абдуллах, ваша милость. Чтоб не утруждать ваш слух и память.

То-то я гляжу, он слишком смуглый для германца. Спасибо крестовым походам — гроб Господен, кажется, так и не нашли, зато медицину в Европе подняли на должный уровень.

— Угу… Я буду звать тебя Али… — подыграл я эскулапу, как и все азиаты в душе убежденному, что европейцы тупые и ленивые хамы. Еще и морду кирпичом сделал. А чего, я сиятельство, мне можно. — Лечи рыцаря хорошо. Он мне нужен здоровый. Иначе, как ты верно заметил, я ударил бы выше или ниже…

Потом наморщил лоб, изображая мыслительный процесс, и спросил:

— Скажи, Али… Слышал ли ты что-нибудь о той беде, что приключилась с лекарем из Янополя?

— Господин интересуется достопочтимым Аароном или аптекарем Левинсоном? А может быть, доктором Крауткопфом? Так о последнем не стоит. Кажется, его не зря так прозвали… — сын Востока не подал виду, что удивлен моим вопросом.

А вот я на минуточку остолбенел. Не от изобилия еврейских имен и фамилий, это как раз в порядке вещей — не зря у острого на язычок народа до сих пор живет поговорка: «Вася, Петя — арбайтен. Гога — шрайбен», и среди светил медицины Зильберштейнов на порядок больше, чем Ивановых, Чепуренко или Гарбузюкив, вместе взятых. А потому, что ни один из перечисленных не мог стать братом Себастьяном. Иудей-выкрест явление не самое фантастическое, особенно когда гешефту на пользу, но дело не в вере и даже не в деньгах. Я же видел «немого» лекаря, и он точно не был жидом.

— А других лекарей в Янополе ты не знаешь?

Абу Али ибн Абдуллах мотнул головой.

— Нет, ваша милость. Это маленький город. И не очень богатый… Там и троим медикам делать нечего. Так что других врачевателей в Янополе нет. По меньшей мере с тех пор, как я поселился в замке Розиттен. То бишь уже скоро лет шесть будет.

— Ваша милость! — к нам подбежал запыхавшийся ландскнехт. — Прошу прощения, вас капитан зовет. Сказал: «Важно и срочно!»

Вот как? Не идет, а к себе зовет? Видимо, что-то не так пошло с бранденбургскими рыцарями.

— Веди, — кивнул наемнику и бросил через плечо лекарю: — Али, надеюсь, что до моего возвращения фон Ритц придет в сознание?..

Вообще-то провожатого я взял скорее для статуса. Не надо иметь университетское образование, чтобы понять, какая из башен замка западная. Тем более в предрассветный час, когда начинают блекнуть и прятаться звезды на восточной части неба. Но все те, кто продолжал наблюдать за происходящим из укромных мест, ни на секунду не должен усомниться в моем высоком положении. Сдаться благородному и высокородному противнику не так обидно, как сложить оружие перед подлым разбойником.

У двери, ведущей в башню, стояло еще несколько наших воинов, укрывающихся за невысокой баррикадой, сооруженной наспех из каких-то бочек и досок, и нацелив на бойницы башни взведенные арбалеты.

— Чего тут у вас? Где капитан?

— Пригнитесь, ваша милость. Или хотя бы щит возьмите… — протянул мне свой кто-то из наемников.

Я не стал отказываться. Спрятаться за парой бочек, если сверху стрелять начнут, при моем росте все равно не получится. А снова шлем надеть я запамятовал. Можно, конечно, медвежью голову вместо капюшона набросить. Но в преддверии разговора с бранденбургскими рыцарями, это не самая лучшая идея. У меня и без дополнительной маскировки для их восприятия вид не самый подходящий. Так что обойдемся без дополнительных спецэффектов.

— Рассказывайте.

— Так нечего рассказывать, ваша милость… — пожал плечами наемник, нервно дергая усом. — Лиса эти внутрь впустили и сразу дверь заперли. Потом, сколько мы ни стучали, не отзывались. Пригрозили только, что стрелять начнут, если не угомонимся. А сейчас капитан показался в бойнице и крикнул, чтобы вас позвали… Если прикажете, мы их мигом выкурим, вон сколько сена у конюшни. Только капитан погибнет… Прибьют ведь.

— Я тебе выкурю! — и для доходчивости сунул под нос усачу кулак. А потом заорал: — Лис, покажись! Живой? Чего звал?! — и прибавил для особо непонятливых или чересчур хитрых: — Эй, вы! Если я не увижу своего капитана через минуту, велю поджечь башню! А кто уцелеет, повешу на стене за ноги!

Ясен пень, что в бойницу Фридрих не просунул бы головы при всем старании, так что пришлось немного подождать. Но вот дверь заскрипела и приоткрылась. Достаточно, чтоб сквозь нее можно было протиснуться. Вернее, продемонстрировать в щель рыжебородую физиономию моего офицера. Спасибо, парни подсуетились и вставили в держатель у двери факел.

— Детство вспомнил, Лис? В прятки играем?

Фридрих ничего не ответил, а место в проеме над его головой заняло незнакомое мне лицо. Такое же бородатое, только уже не рыжее, а скорее пшеничного оттенка. А ведь капитан не из тех, кого проще перепрыгнуть, чем обойти. Когда я был человеком, то глядел ему в глаза не наклоняясь.

— Как видишь, ваш капитан жив… пока, — прогудел здоровяк хриплым басом.

— Видел… — Все еще держащаяся за стенами предрассветная тьма не давала как следует разглядеть меня. А место поединка с фогтом отсюда не просматривалось. Так что, скорее всего, гости крестоносцев до сих пор не знали, с кем имеют дело. Кроме того, что услышали от Лиса. — И что дальше?..

— Рыцарю не пристало договариваться с наемником. Я буду говорить только с вашим господином. Где маркграф фон Айзенштайн?

Эх, вот бы мне опять стать человеком. Хоть на пару часов, если дольше никак нельзя… Спору нет, у великана больше шансов в драке, а вот для переговоров и прочей дипломатии его огромная башка не годится. Но, как говорится, за неимением гербовой…

Под кольчугой зачесалось так требовательно, что я не удержался и заскреб лапой по груди. С удовольствием ощущая, как зуд сменился легким покалыванием.